Она его жутко любила, какой-то нездоровой любовью. Порой, думаю, эти чувства на него давили. С отцом ему было легче. Тот не задавал лишних вопросов, помогал ему конструировать новые модели велосипедов или самокатов. Однажды его папа лично принес мне самокат, его Олег попросил. Сам же «друг мой сердешный» сидел и корпел над контрольной по математике в школе, которую прогулял ради такого интересного занятия, как «создание» велосипеда с огромным задним колесом и двумя маленькими передними. Я тогда очень радовалась, потому что все дети в селе имели свои средства передвижения, а я нет. А хотелось мне роликовые коньки или самокат, на крайняк велосипед. Потому что дедов был для меня слишком велик, да и не умела-то толком на нем ездить.

– Слушайте, – сказала Леся, окрыленная своей «татушкой», которую старалась выставить на всеобщее обозрение, – а за нашей базой есть еще базы, так на одной такие качели большие. Больше, чем эти у нас. Снежка ж любит качаться. Может, туда сходим?

– Да, да! – мои глаза заблестели.

Что я любила больше, чем похождения по заброшенным базам села Пуховка – это качели.

Я готова была просиживать, если была такая возможность, на них часами: взмывала на них практически до крепления, хотя «солнышко» делать боялась. В основном предпочитала сидеть и мечтать о чем-то своем, что-то придумывать, фантазировать. Потом это находило применение в моих рисунках. У меня даже есть рисунок, на котором изображены одинокие качели под цветущей вишней. Деду, кстати, этот неказистый рисунок, сотворенный мною в шестилетнем возрасте, очень нравился. Поэтому он занимал почетное место на стене в его комнате.

– Давайте, – согласился Олег, аккуратно складывая своего «змея в маминой юбке», как его назвал Женя.

– Слышь, Снеж, а о чем ты думаешь, когда на качелях качаешься? – вдруг спросила Катя.

– А? Что? – Идя по дороге, я уже погрязла в своих «воздушных замках». «Что будет, если меня допустить до качелей?» – подумала про себя.

– О, да ты уже где-то не здесь, – ухмыльнулся Руслан.

– Да нет, – запротестовала, – тут я. Просто задумалась о том, как хорошо здесь летом.

Даже начинаю верить, что люди не все злые и алчные.

– Снеж, ты от деда-философа заразилась философским бредом? – засмеялся Олег.

– Нет, просто, чего люди обижают других людей, животных обижают? – искренне спросила я.

– Животных обижают сволочи, а других людей – слабые люди, которых и людьми не назовешь, – серьезно ответил Олег.

До базы мы шли молча, наверное, каждый ударился в размышления. «И почему в головы детей иногда приходят подобные мысли?»

Позади мы оставили базы «Дельфин», «Строитель», какую-то неизвестную, и, наконец, попали на территорию нужной нам. Здесь было мало людей. Складывалось впечатление, что тут всегда малолюдно и одиноко. Многие домики пусты, но было чисто, даже трава покошена. Мы сели с девчонками на качели и весело запели «Фаину» группы «На-на», мальчишки вставляли свои пять копеек на моменте «фай-на-на», и мы каждый раз смеялись, прерывая свое «непревзойденное» исполнение.

– Тут хорошо, – сказал Женя, облокотившись на «спинку» качели, – Снежкины качели, да еще и почти заброшенная база.

– О, малинка, – я заметила чуть вдалеке от «нашей концертной сцены» разросшийся куст малины. – Идемте поедим.

– Пошли, – все согласились.

Дикая малина ведь, безусловно, вкуснее домашней. Поэтому мы с жадностью набросились на ягоды, не очень крупные, но сладкие, а потом я заметила в самой середине куста табличку желтого цвета.

– Смотрите, – обратила внимание всех. – Написано: «Радиация». Это сорт малины? – предположила я.