– Что мне прикажешь с тобой делать? – обратился я к Пушку, выходя из кабинета.

Тот виновато побрёл впереди меня, не проронив ни звука. Я закрыл дверь и ушёл в депо. Пушок остался сидеть на крыльце.

Глава 4. Новый год.

Третья декада декабря. Как обычно поступили распоряжения с районной и городской администрации о подготовке закреплённых территорий к Новому году. К распоряжению был приложен перечень работ, которые необходимо было выполнить. Украсить: ул. Тухачевского, территорию и здания депо. Столовую, дом отдыха локомотивных бригад, общежитие, санаторий – профилакторий «Жемчужина», стадион Локомотив, подшефную школу № 49 и два детских садика. Нужно было изготовить, нарисовать и развесить десятки красочных поздравлений, щитов, картин, транспарантов. Выполнить круглосуточную новогоднюю иллюминацию и подсветку всех выше перечисленных объектов и территорий. Срубить, привезти и установить более полусотни ёлок. Вся эта работа должна быть выполнена и сдана до тридцатого декабря городской комиссии по благоустройству. В среду была сформирована бригада по доставке ёлок. Половина девятого тепловоз и две платформы уже стояли у выходного светофора с Северной стороны депо. Пасмурно. Небольшой ветерок, позёмка, минус десять. Елки рубили в полосе отчуждения на участке Пенза-Кузнецк в посадке вдоль железнодорожного полотна. Порубочный билет был получен в дистанции лесозащитных насаждений ещё вчера. Рабочая бригада состояла из двух плотников строительного участка и двух помощников машиниста, изъявивших желания поехать за ёлками вместо присутствия на совещании по безопасности, проходившем каждую среду в актовом зале цеха эксплуатации. Локомотивная бригада машинист и помощник машиниста, в случае необходимости оказывали содействия в погрузке срубленных ёлок на платформу. Проведя инструктаж, я проверил наличие документов и инструмента, пожелал счастливого пути. По рации из тепловоза дал добро дежурному по депо на отправку бригады на место вырубки 805 километр.

Самую большую ёлку мы устанавливали на площади в «Маньчжурии», так назывался городской микрорайон малоэтажной застройки, стихийно возникший после войны с Восточной стороны депо за железнодорожными путями. Отправив бригаду, я пошёл по перекидному мосту над железнодорожными путями на площадь в «Маньчжурию», где мы с утра тридцатого декабря будем устанавливать ёлку. Я должен был осмотреть место предстоящей работы, определиться с источником питания для подключения новогодней иллюминации, попутно проверить состояние перекидного моста, находящегося на балансе депо. Впереди меня шла локомотивная бригада на ПТО 6 стойл. Они должны были принять локомотив и вести грузовой состав до станции Лиски. Неожиданно для себя я увидел Пушка. Он шёл по мосту. Но при встрече с бригадой уступил ей дорогу, спрятался за ограждение моста с внешней стороны на десяти сантиметровый дощатый выступ, продолжение основного дощатого настила. Выступ в отличие от дощатого настила никогда не очищался, и был он покрыт наледью, запорошен снегом.

– Сорвёшься с высоты и улетишь вниз под проходящие поезда,– воспитывал я признавшего меня, и выбежавшего на встречу кота.

Пушок продолжал расти, хотя был уже огромным красивым котярой, с густой лоснящейся шерстью. Он прошёл акклиматизацию и прекрасно чувствовал себя, на открытом воздухе. После нападения на Николая, я перестал кормить кота. Лоток и чашки были выброшены на свалку. Николая, Пушок, так и не признал, при встрече обходил стороной. В цех проникал через крышу, отдыхал в своём любимом отсеке под верстаком или на диване, когда не было Николая. В цеху Пушка продолжали любить и подкармливать. Свою нужду кот вероятнее всего справлял за пределами цеха, его экскременты никто никогда не встречал, даже уборщица, делавшая два раза в неделю влажную уборку в цеху.