Представь кинцо умилительное: лето, теплынь, благодать с тишиною. Лишь мы при своих обоюдоострых занятиях. Кому нужда до нас добраться, надо без выбора миновать крутой поворот. Вроде, как на войне получается. Но на что короли отечественных дорог? Тем боле при погонах СФ!

Вот гружённый снарядами зверюга выкатывает дугой и… падает. Нет, не так! Плавненько, плавненько, нехотя, нехотя ложится на бок. Резиновые лапти колёс крутиться ещё изволят. Дружно валят из кузова прочь зелёные артиллеристские ящики.

Ни у кого ни на копейку мандража. Судовой народ уже усвоил: наши припасы не рвутся. Во-первых, все беломорские острова – святые. Во-вторых, взрыватели умными людьми заранее свинчены.

Остаётся занятное живое кино досмотреть. Так-так. Замелькали очумелые кадры. В сторону неба открывается водительская дверца. Точно из башни танка КВ[12] вылезает водила – матрос срочной службы. Костромские признают в нём разбитного красавца Серёгу. За десятки ходок примелькался как-никак.

За Серёгой, обязательным к рейсу сопроводительным приложением, оттуда же – офицер. Однако, видать, струхнувший вмёртвую. На мундире чёткие отпечатки подмёток того, кто вылез первым.

Армейский устав на какое-то время перестаёт срабатывать, ибо молодой орёт на офицера: – Ну, что! Говорил я тебе: негоже брать лишку! Учился фигне всякой, а в мастёвом ни хрена не рубишь!

Объект порицания, забыв свой немалый чин, бессловесен, как скульптура пленного партизана. Наконец Серёга миролюбиво смягчился. – Тьфу на тебя!

Не спеша идёт к нам попить флотского компота. После поместительной кружки интересуется: – Ну, как я в натуре и словесно замполита части оттоптал? – Классно!

Руководитель погрузки – местночтимый капитан-лейтенант А.А.[13] – берётся продолжить разборку по очевидному праву. Почитай, все островные стрелки к нему сходились. Будь то по арсенальным делам, будь то по военторговской нужде. Стало быть, и это непотребно-горяченькое на скольких глазах только что сотворенное.

Драил он тактично, литературно и всё ж с полной подрезкой крыльев дутой самости. Оценить если – так на классно с плюсом».

Довольно, решил я, под Алексея подделываться. Нырну-ка в чисто повествовательную манеру. Ежели в чём оступлюсь или кому-то в обиду покажется, только на мне вина. Ругайте, чего уж там. На то и автор.

Со времён, когда на самом верху заталдычили: «перестройка, ускорение», начали ко всему подходы меняться. День за днём страна по тихой воде съезжала в неуправляемый бардак. Заприключались досель немыслимые глюки в армии, во флоте. А в ВВС «Миг-25» без лётчика(!) до Бельгии долетел и рухнул. Во как!

…Исходная точка «Костромы» выражалась всегда одинако: загрузились. Дают, как положено, оповещение по флоту: «Перевозка боезапаса». Вроде всё по уму, красиво до чёткости 12-кратного бинокля.

Несколько суток и приходят в свой обетованный, закрытый порт Северодвинск. Раз у родной причальной стенки, значит, рейс сломали. Вроде и выгрузка началась.

От снабжения собранного с точек, по сути просроченного хлама, быстренько их избавили. Лишь трюм полный взрывоопасного добра никого не колышет. Тихий, каютный Захарыч и то досаду поимел. Когда стоическое терпение его лопнуло, обратился адресно: – Алексей Германович, вы старпом. Пробейте это.

Направился тот звонить. Товарищи-де соответствующих званий, так-то и так-то. Не упустил случая законно поинтересоваться, скоро ль приступите? Вместо благого заверения получает ничего не значащий словесный ответвитель: «Принято». С подтекстом «сиди, не умничай».

В наступивших новых сроках тот же ступор. И как видно, полная рассогласовка, что с «Костромой» делать? По всему видать, не до неё, родимой.