Приехали на станцию, Инга мнётся и показывает на магазин. Действительно, надо что-то купить, с пустыми руками в гости неудобно. Показываю на полку с вином, но Инга замотала головой – нет, не надо вина, купи что-нибудь покрепче. Водку что ли? «Старку»? Надо сказать, что к тому моменту я ни разу водку не пробовал, студентам она была не по возрасту и не по карману, если пили, то дешёвое вино. Но слово «Старка» я слышал, поэтому произнёс его уверенно, как человек, понимающий в этом толк. «Да, «Старку», две бутылки», – заулыбалась Инга.

Теперь можно и в гости. А вот и дом, большой, деревянный, двухэтажный на берегу озера Разлив. Это был дом родителей дяди Кости из Кронштадта, полученный молодожёнами в подарок в день свадьбы. Комнат много, но все они сданы дачникам. Правда, дело было в октябре, все дачники разъехались, поэтому семья жила свободно.

Дома нас встретили Ингина тётка и её дочка Верочка. Мужчины ранним утром уехали на рыбалку на Разлив, так у них было заведено по выходным. Но вскоре они появились с каким-то фантастическим уловом. Там было килограммов восемьдесят разной рыбы (лещей, окуней, плотвы), которую все взялись споро распределять – эту на продажу, эту на сушку, эту на готовку, эту в погреб на засол… И после этого женщины принялись готовить. Надо отдать должное и тётке, и её одиннадцатилетней дочке, и Инге – все они готовили здорово, а рыбу разделывали просто виртуозно.

К часу дня обед был готов и стол накрыт. За большим столом сидели дядя Костя, сыновья, Володя и Олег, я, две женщины, тетя Милица и Инга, и Верочка. Перед каждым мужчиной стояла поллитровка обычной водки и стопка, по объему соответствовавшая ровно одной шестой бутылки. Перед женщинами – по бутылке «Старки» и такие же стопки. А перед Верочкой – две бутылки пива, которое считалось, видимо, детским напитком.

Я Инге говорю – слушай, я водку не пью. Она смотрит на меня и отвечает – надо, деваться некуда. Первой свои две бутылки пива выдула Верочка, буквально за пять минут. Пришлось и мне – действительно, куда же деваться? Закуска, уха и другие блюда были такими вкусными, что водка проскочила легко и непринуждённо, и я наравне со всеми «уговорил» свою бутылку. Захмелел, конечно, но пьяным не был. К концу обеда дядя Костя, чрезвычайно выразительный мужчина, говорит: «Ну что, Инга, Серёга – парень наш. Берём!» И тут же – старшему сыну: «На тебе червонец, беги в магазин и купи ещё две бутылки, надо это обмыть, чтобы крепко было». Говорю Инге – я точно больше пить не смогу. А она опять отвечает – потерпи, никуда не деться. Думаю, что же придумать такого, а ну как вырвет, позору не оберёшься!

Но тут прибегает Вовка и говорит: «Пап, магазин закрылся на обед на два часа». Отец отвечает «Ну и дурак». Кто дурак, я так и не понял – продавец в магазине или сын? – но сообразил, что у меня есть шанс. Семья предложила нам, пока магазин не открылся, прогуляться, посмотреть на местную достопримечательность – «Сарай Ленина». Это был сеновал в доме рабочего сестрорецкого завода, где Ленин скрывался перед тем, как перебрался в знаменитый шалаш на берегу Разлива. Я согласно закивал головой, но, как только мы с Ингой вышли на порог дома, я схватил её под руку и – огородами, огородами, потащил на вокзал, на электричку.

Смотрины прошли успешно, и нас пригласили на Седьмое ноября в Петрозаводск познакомиться с семьёй. Я очень понравился Ингиной бабушке. Симпатия была взаимной. Но мне не понравились бабушкины кошки, которых было больше, чем членов семьи. Вонь в подъезде стояла та ещё. Бабушка это заметила, и в следующий наш приезд кошек в доме как не бывало – всех она пристроила в хорошие руки. Между мной и кошками она выбрала меня – испугалась, что из-за кошек я не буду приезжать в Петрозаводск. Так что и здесь смотрины прошли с хорошим результатом. Но мама снова попросила отложить свадьбу до конца учебного года, боялась, что Инга может выбыть из строя по естественным причинам и не окончить институт.