Часть 8

Диего и Хуан лежали на своих мешках, толстая Марта промыла и помазала их раны какой– то дурнопахнущей мазью, которую делала сама. Кстати, не такой, уж, и толстой она была: «ну чуть полнее Матери»–, прикинул Диего, просто, на фоне истощенных обитателей дома увечных она выглядела достаточно упитанной.

Марта была молода и хороша собой. Эрнан выкупил ее лет семь назад у деревенского старосты, который хотел отдать ее в руки Святой инквизиции, якобы, за колдовство.

Но Марта не была колдуньей, просто хорошо разбиралась в травах и умела их правильно применять, при этом была праведной католичкой, регулярно ходила в храм, до попадания к компрапекеньос, конечно.

Здесь никому не позволялось выходить в город без разрешения старшего хозяина.

Антонио– младший брат Эрнана мало бывал в доме убогих, его не очень прельщало возиться с больными и увечными людьми, больше нравился цирк – здесь всегда было весело и шумно. Ему нравились красивые подтянутые тела акробатов и гимнастов, размалеванный лица паяцев, таинственные маски факиров.

Совсем другое, нежели изуродованные природой или человеком тела обитателей дома увечных.

Особенно не любил он подниматься на второй этаж дома, где в жутком смраде «дозревали» в глиняных «тюрьмах» будущие источники его обогащения.

Нет, ему не было их жаль, просто, брезгливая тошнота подступала к горлу.

Когда Эрнан увозил Марту, у неё только что родился сынок, который был для неё всем на свете.

Долгие годы прибывания здесь, она лелеяла мечту когда–нибудь встретиться с ним, надеясь, что отец малыша и его родители любят и лелеют его, как любила и лелеяла его она сама, но не знала бедная женщина того, что ее сына его отец  продал компрапекеньос в тот же вечер и теперь он был пленником глиняного горшка.

«На калек и уродцев,– смачно смеялся Эрнан,– хороший спрос, их любит цирковая публика, им хорошо подают на улицах, их с удовольствием скупают богачи для своей забавы».

Часть 9

Диего понял, что оставаться здесь опасно. Его или изуродуют, или забьют. Он решил обязательно бежать, как только представится подходящий случай. О своём решении никому не говорил, кроме Хуана.

– Тебе не страшно бежать?

–А тебе не страшно оставаться?

– Диего, – замялся Хуан, – а мы теперь друзья?

– А тебе как бы хотелось?

– Я очень хотел бы иметь не просто друга– брата такого, как ты

– Благодарю тебя, брат, – улыбнулся ему Диего,

– Я больше тебя никогда не предам, даже, если сам хозяин решит высечь, даже, если вместе с Пабло…

–Ну, вот, – сказал Диего, –теперь мы точно настоящие братья, я тебя тоже никогда не предам

– Братья, – подтвердил Хуан.

– А тебе сколько лет–то? Должен я знать сколько лет брату?

– Летом – четырнадцать,

– А я на пару лет младше тебя. Родился на юге, в чудесной деревне, где цвели сады, а на полях золотились тучные колосья, отец– мельник, ещё мать и десять сестёр

– Ого, это приданного не напасёшься. А я не Хуан, на самом деле, и не испанец, и, уж, совсем не католик.

Диего вопросительно поднял брови,

– Не говори никому, только, но я – русский, далеко отсюда, есть страна – Россия, там не так тепло, как здесь, зато она огромная и очень красивая, а по вере я – Православный.

– Ты веруешь в Христа? – спросил Диего,

– Конечно, утвердительно покачал головой Хуан

– А как тебя зовут по – настоящему тогда?

– Иван, Ваня. Хозяин со своими дружками увез нас с Рыжиком – корабельным псом, три года тому назад, но Рыжик сумел сбежать, а я – нет, – вздохнул Хуан–Ваня,– а теперь хозяин говорит, что отдаст в руки инквизиции и буду я гореть на костре, как еретик, потому что я –не католик, если буду вести себя плохо, ещё и поэтому не помог тогда тебе с курткой. Но теперь я не боюсь ничего, мы братья и я не испугаюсь ничего ради тебя.