– А что мы будем делать с этим безумным фоном? – спросил Серёга.

– Я думаю, надо заземлить гитару, и это… э-э-э… решит проблему.

– А как играть на басу? – спросил Ероха.

– Я знаю, что если запись под девятнадцатую скорость запустить на тридцать восьмой, – включился в разговор Игорь, – то басовая партия будет звучать как партия соло-гитары, и «снять» её не будет проблем.

– Отлично! Послезавтра я буду готов репетировать вашу битловскую песню в соль-мажоре и «Дану» Клиффа Ричарда.

– Предлагаю собраться у меня, – предложил Болото, – родителей не будет, они уедут на дачу. Бас мы врубим в мою «Яузу», одну гитару дроновскую туда же, а я сыграю акустику.

– Замётано, – подвёл итог встречи Ероха.

– А я свяжусь со своим знакомым… э-э-э… «Кулибиным» и решу проблему фона. Завтра мы к тебе с ним заскочим, – прощаясь, сказал Брунов.

А в субботу была первая репетиция… И неожиданно проявились лидерские качества Игоря, который учился в музыкальной школе, где наряду со всякими «сольфеджиями» был урок оркестра, когда Игорь играл в составе группы баянистов партию бас-баяна. Болото помнил, что они репетировали «Сарабанду» Корелли – полифоническое произведение, и препод заставлял их отрабатывать отдельно партии баса, к примеру, с первыми баянами. Помнил, как они репетировали сложные куски, прежде чем начали играть все вместе и всё произведение целиком. Теперь же Игорь применил свой опыт, приобретённый в музыкалке, при освоении «I Should Have Known Better». Ероха и Дрон удивились проявлению инициативы со стороны Болота, но, увидев в его действиях определённый рационализм, приняли её. И результат не заставил себя ждать. Песня «битлов» почти сразу зазвучала: Серёга добросовестно выучил партию баса, а Кулик с Бруновым и без того были отлично сыграны – сказывался их опыт совместных акустических «концертов», так что даже не удивительно, что в итоге всё так быстро срослось. Интересно было, что получится с «Даной»? С одной стороны, Серёге надо спеть основной вокал, а с другой – Игорю с Андрюхой надо сделать подпевки. Болото предложил сначала порепетировать под одну гитару. Вышло совсем неплохо.

– Теперь бы нам не испортить всё инструменталом, – усмехнулся Ероха.

– А вот и испортим, – засмеялся Дрон.

– А давайте сыграем инструментал отдельно.

Это был их день. «Дана» прозвучала отменно. Сергей Ерохин – солист нового ансамбля – исполнял проникновенно и чувственно; инструментальная группа подчёркивала его бархатный баритон.

– А я не верил, что всё получится так прилично. Можно помечтать о первом концерте, – сказал Ерохин.

– Можно будет пригласить Наденьку, – мечтательно проговорил Игорь.

– Какую Наденьку? – ухмыльнулся Серёга.

– Да из «Лейпцига».

– Болотище! Да после нашего выступления все Наденьки, Катеньки и даже Тамарочки будут наши. Не суетись под клиентом! – почти продекламировал Ероха.

– Кстати, если уж говорить о нашем выступлении – как мы будем называться? – неожиданно поменял направление беседы Дрон и добавил тоном, явно подслушанным в теле- или радиотрансляции очередного съезда КПСС: – Вносите свои предложения в президиум, товарищи!

– Я об этом уже думал, – почти перебил Дрона Ероха, – а давайте назовёмся «Шторм»!

– Ну, не знаю… на мой взгляд, очень… м-м-м… претенциозно. Для подобного названия надо так играть, чтобы нам никто не мог бросить упрёк! – Андрюха отреагировал моментально, но тщательно подбирая слова. – Я тоже думал о названии, и мой выбор – «Совершенно секретно».

– Ты бы ещё «КГБ» назвался, – хмыкнул Ерохин. – Мы же не собираемся играть всякие социальные и политические песни… и, к слову, будьте готовы – нас за наше творчество по головке не погладят. Игорь, а ты что предложишь?