Девушка тихонько взяла свои вещи и так же тихо, на цыпочках направилась в сторону двери, ещё раз взглянув на мирно спящего, пьяного и безработного, но очень милого, сентиментального человека – Джозефа Валейнтайна Бурдена, более известного как Месье Валентайн.

«Сколько себя помню, я всегда мечтал прославиться,» – писал как-то Валентайн в своём дневнике.

Он вёл дневник почти всю свою сознательную жизнь. И делал это только потому, что опасался забыть что-то очень важное. Больше всего в своей жизни он боялся потерять память и жениться на толстухе. Потеря памяти была для него страшнее конца света. Он был как никогда уверен, что его одолеет либо болезнь Альцгеймера, либо старческий склероз.

«Я всегда хотел прославиться, но никогда не знал, каким именно путём, – писал он. – Я хотел быть музыкантом, актёром, поэтом и даже акробатом в цирке. Увы, я никогда не мог понять, какой именно род занятий мне ближе. И всё же, я решил для себя стать живописцем. К тому же женщины любят их. Это уж точно! Они боготворили меня, как ненормальные. Они любили и обожали меня. Они готовы были практически на всё, дабы заполучить меня. И мне это нравилось. Я играл их любовью, как только моей душе было угодно. Чистая правда! Абсолютно все женщины любили меня. Абсолютно все пытались добиться от меня взаимной любви. Абсолютно все… Кроме одной Дюймовочки…»

Жаль, но Дюймвочке Месье Валентайна, – напомню, что её звали Розали, – не посчастливилось встретить в жизни человека, которым она могла бы восхищаться так же пылко, как женщины восхищались художником. Её круг общения был очень небольшим. И, признаюсь честно, Валентайн был самым искренним и добрым человеком из всех, с кем ей удалось повстречаться.

В отличие от Валентайна, она всегда считала, что чем меньше людей знает о её существовании, тем меньше у неё проблем. Ей вполне было достаточно иметь двух-трёх верных друзей, на чью поддержку и помощь она могла бы рассчитывать в любое время.

Прошлое Розали всегда старалась поскорей забыть. Она никогда не понимала людей, которые дорожили своими воспоминаниями и жили прошлым. Розали всегда старалась уверено смотреть в будущее и считала, что именно вера в счастливое будущее и движет нами.

В её жизни был только один человек, который всегда с ней соглашался, но имел совершенно противоположные взгляды. И насколько бы ни были ужасны манеры этого человека, насколько бы дерзкими ни были его высказывания, его привычки, девушка, покидая его квартирку, старалась поскорее вернуться обратно, чтобы снова и снова любоваться его ленивой физиономией.

Розали около двух лет тому назад посчастливилось устроиться медсестрой в госпиталь Питье-Сальпетриер. Сколько же раз Валентайн отговаривал её от этой должности, советуя ей идти в актрисы. Розали решила не обращать никакого внимания на его упрёки. Она не была против, но ей нужно было работать, чтобы хоть как-нибудь содержать больного отца (в основном отцом занимался старший брат Розали). Но старик-отец никогда не ценил стараний дочери. Ему всегда казалось, что её действия направлены только на то, чтобы поскорее свести его со свету.

Помимо отца и брата у Розали ещё была тётя Адель, по отцовской линии; она жила в Верхней Нормандии, откуда родом вся семья девушки.

Если говорить об интересах, то кроме живописи, Розали ещё любила кино. Кино, – по её мнению, – было лучше книг, газет и театра. Она любила кино, как никто не любил. Она свято верила, что только карьера киноактрисы принесёт ей счастье. Девушке одинаково были интересны и «Безумие доктора Тюба», и «Убийство герцога Гиза», и даже «Я обвиняю» с Ромуальдом Жоубе.