Испытывая в последнее время необоснованные вспышки бешенства, я всерьез задумалась о том, что им (вспышкам) нужно обеспечить необходимый уход и заботу. Не знаю, много ли психов меня читает, но для меня желание сгрызть в щепки мышку, если комп заебал тормозить, в принципе, довольно нормально и буднично в последнее время.

Бешенство есть бешенство, ничего с ним не сделаешь, и если оно появляется, надо давать ему выход. У меня всегда кругом были какие-нибудь соседи, поэтому, во избежание риска появления милиции и санитаров, всегда приходилось себя сдерживать в проявлениях неблагородной ярости, которые на самом деле, думаю я, являются делом довольно-таки нормальным и обычным, особенно для людей, которых с детства воспитывали быть как можно добрее к ближнему своему, и в случае мордобоя подставлять вторую щеку. Поэтому швыряться тяжелыми дорогостоящими вещами, громко рычать и изрыгать проклятия – все это является весьма малодоступным в наших стесненных условиях удовольствием.

Так вот, известный психотерапевтический чувак Александр Лоуэн в таких случаях советует бить кровать. Занятие достаточно бесшумное и, в принципе, в условиях невозможности полной звуковой изоляции от многочисленных соседей, реально приемлемое. В процессе увлекательного чтения мне вспомнилось, что в советское время была отличная терапевтическая практика по высвобождению гнева – выбивание ковров на улице. Только что сопровождать это яростными криками "сдохни, сука" было как-то не принято.

Ну и милая цитата:

"Достижение грациозной плавности всего акта нанесения удара по кровати дается большинству людей нелегко. Напряжение плечевых мышц, равно как и мускулатуры, находящейся между плечом и лопаткой…"

В общем всё в этой жизни нужно делать красиво, товарищи.

***

Ты – субъект или объект?

Все психологические концепции, какими бы современными и заботливыми они ни казались, в конечном итоге делят человека на две роли: субъект и объект. Только делают это не явно. Вместо того чтобы сказать "ты сейчас в позиции объекта – тобой управляют, тебя оценивают, тебя исправляют", они говорят: "давай поработаем с твоей травмой, давай вернём тебя в ресурс, давай подлечим твою самооценку". Но всё это – обслуживание объектной позиции. Субъект не лечит самооценку: у него нет самооценки. У него есть осознание себя как источника.

Объект – это всегда то, на что направлено чужое действие. Он существует в реактивной логике: его оценивают, ему дают рекомендации, его корректируют. Он живёт под чужим взглядом, называет свои желания "странными", свои границы – "жёсткими", свою злость – "проблемной". Он адаптируется, даже если протестует. Он всё ещё внутри чужой системы координат.

Субъект не доказывает, что он прав, и не требует признания. Он не участвует в чужом фрейме. Он не спорит, потому что не принимает правила игры, в которой должен что-то объяснять. Он не оправдывается, потому что не считает себя объектом оценки. Он не играет роль хорошего, ранимого, "прорабатывающегося". Он отказывается быть материалом для чьей-либо работы.

Субъектность – не психотип и не характер. Это точка сборки, где перестаёшь соотносить себя с внешней перспективой. Это момент, в котором ты прекращаешь допускать, что кто-то вообще вправе оценивать твоё существование, твои слова, твои действия. Именно в этот момент возникает фраза, которая не требует защиты или объяснения: "Я не считаю себя объектом вашей оценки." Это не отказ от диалога, а отказ от архитектуры, в которой ты изначально размещён на шкале чьих-то представлений о норме, адекватности или праве на голос.