В этом пространственно-вещественном мире есть две идеи свободы. Свобода от и свобода для.

Свобода от – невозможна в принципе. Как только мы собираемся избежать чего-то, мозг создаёт в себе копию того, чего пытаемся избежать. "Не думай о белой обезьяне". Вторая причина, почему невозможна свобода от – мир сей забит под завязку, свято место пусто не бывает, куда ни глянь наткнешься на десятки и сотни рандомных элементов, которые нужно учитывать и с которыми нужно считаться, включая собственное тело. Идеальная свобода от выглядела бы как полное отсутствие Вселенной, и она является идеальной пустотой и противоположностью всякой свободы для.

А вот свобода для – эта у нас на самом деле имеется.

Свобода для – это отсутствие ограничений к определенному действию в определенном пространстве.

Например, свобода слова. Она есть у всех, у кого работают голосовые связки и кто умеет думать словами. Можешь говорить слова, можешь не говорить, в том и свобода. А посадят ли тебя в тюрьму за оскорбление власти, побьют ли на улице за оскорбление соседа, это совершенно не относится к твоей свободе. Свобода слова есть, безопасности нет, это вопрос безопасности.

Так же, теоретически я могу пойти спрыгнуть с крыши и переломать себе ноги, это моя свобода. Но если чердак всегда заперт, или путь на крышу прегражден колючей проволокой, тогда у меня нет свободы для прыганья. Некоторых очень бесит отсутствие такой теоретической свободы, которой они никогда не воспользовались бы, будь она в наличии, и некоторые целенаправленно добиваются именно ее, чтобы наносить себе вред, и таких людей много (просто у них нет в жизни дел поинтереснее).

Я по-прежнему сильно люблю свободу; на моих сеансах одно из самых употребляемых слов – "разрешаю". Оказывается, человеческое тело внутри – аналог Вселенной, и оно портится и неправильно работает, если чего-то не разрешать.

Например, поставил ты забор из колючки на собственном нежелании жить. И тут же оно (нежелание) выросло и ломанулось бомбить забор, словно дел интереснее у него нету.

Не разрешил себе какое-то свое желание, поставил табличку "нельзя, накажут", пережал тем самым пару артерий главных и периферических, отсохли руки и ноги. Ну нет, я утрирую, не отсохли, а что-нибудь другое случилось, более тонкое, с которым не госпитализируют даже. На первых порах это ощущается незаметно – ком в горле, камень на сердце.

Получается, каждая клетка нашего организма хочет и должна делать то, чего хочет?

Да.

А как же раковые, которые хотят больше других?

И тут вступает в действие модель макро-мира. На хищную раковую клетку должны найтись в теле ещё большие хищники – клетки иммунитета.

Проблемы возникают не там, где кто-то себе позволил много, а там, где кто-то позволил себе мало. Мало имеешь желания жить, мало видишь возможностей делать что хочется, мало даёшь себе воли, и тогда иммунитет перестает защищать тебя (а зачем, для чего, ведь жизнь стала неинтересна). Или уверен заранее, что не справишься, что бессилен, и тоже не включается иммунитет – зачем тратить силы на бесполезные дерганья, когда можно сложить лапки.

Поскользнулась на снежной дорожке, и в который раз чуть не вывернула колено. И ощутила, где находятся страхи. В теле.

Не в душе, не в разуме. Ум спокоен: что я предполагала, то и произошло. Нужно найти правильную точку опоры, установиться на ней и осторожно двигаться к дому. А тело трясётся. Тело сразу становится отдельным от меня, маленьким, нога плачет, мышцы выпадают в саботаж «мы боимся ходить», «только не надо больше больно», «сил нет», «попу ударили», и так далее, и это всё не я. Чёткий момент разделения, что это для меня оно – тело – плачет. Что у этого «телесного я» есть свой ум, отдельный.