В психоанализе есть такое понятие, как селф (Самость) – истинная (True Self) и ложная (False Self), которое, кроме всего прочего, имеет особое значение во время развития ребёнка в раннем возрасте. Истинная Самость представляет собой «врождённый потенциал», составляющий внутреннюю суть ребёнка. Непрерывность развития истинной Самости и её становление облегчается достаточно хорошей матерью, обеспечивающей ребёнка здоровой средой и соответствующим образом отвечающей на его сенсомоторные «запросы» и потребности Самости. Ложная Самость, подобно Я, представляет собой стабильную, обратимую и постоянно функционирующую структуру. При этом человек восполняя нехватку собственного «Я», создаёт его личину. В этом состоянии он уже не способен заглянуть в глубины своей души и прислушаться к тому, что происходит в нём, в его субъективном мире. Встреча с собой для него невыносима, а подчас и невозможна. Таким образом, истинную и ложную Самость следует, соотносить не с морально‑этическими качествами личности, а с особенностями восприятия себя и других, поддерживающих спонтанную экспрессию (истинную Самость) либо «реактивные» аспекты жизни (ложную Самость).

Проявления ложной Самости могут указывать на отсутствие или «сокрытие» истинной Самости. Если мать не способна ориентировать ребёнка на реальность, а вместо этого на свои чувства, то у него формируется ложное селф. Апперцепция^>12 берёт верх над перцепцией.

Каждый индивид обладает социальной Самостью, соответствующей определенной части структуры ложной Самости и формирующейся из неё.

На другом конце этого спектра находится индивид, оперирующий в основном ложной Самостью, соответствующей тому, что Хелен Дьютч (Helen Deutsch) описала в качестве «как будто личности». Однако, ложная Самость, ложная личность, ложный человек становятся сегодня, чуть ли не нормой общепринятой коммуникации.

Затронув вопрос Самости, нельзя не обозначить проблему её дефицита у подрастающего поколения (способности переживать и осознавать собственное «Я», как безусловную ценность и уникальную личность). Подобный дефицит, как правило, приводит нарциссизму – человек спадает в комфортное состояние, когда субъект не слышит и не чувствует ни себя истинного, ни другого. Это уже не «человек без свойств», как в одноимённом романе выдающегося австрийского писателя Роберта Музиля, а уже «свойства без человека». Ведь, по сути, нарциссизм, а не эгоизм является симптомом современности – когда человек застывает в состоянии инфантильного иллюзорного всемогущества и безграничного самонаслаждения. Но, сталкиваясь с иным мнением, его иллюзия трещит по швам, разбиваясь на множество осколков, и человек оказывается в ситуации невыносимости и тотальной неосуществлённости. И одна из реакций на это – агрессия…

Подросток, по мере взросления, начинает задаваться всё большими вопросами философских категорий. В это время, как правило, в нём пробуждается философское мышление, и при этом ощутим заметный дефицит в смыслах, а не предметных значениях. У детей имеется врожденная способность инстинктивно реагировать на «истинную реальность», отсюда и их непонятная философичность. К сожалению, взрослея, они утрачивают связь с этой реальностью и начинают искать внешние формы руководства к действию, принимая постепенно социальные стереотипы. Почему же так происходит? Одна из причин в том, что обычно их подсознательным чувствам и ощущениям взрослые не придают особого значения, а они являются для них значимым авторитетом. В это время необходимо предоставить подростку возможность диалога, а не авторитарного и безапелляционного менторства, и именно диалога – творческого и сотруднического, удовлетворяющего его растущим запросам. Самое важное в этом возрасте проявлять максимум понимания, не унижая и не кастрируя его собственную, пусть даже и далёкую от совершенства картину мира, но его собственную. И вот для этого – надо любить детей. Собственно, без любви к ним не может быть и речи о каком‑либо воспитании…