Среди тех наших психологов, кто положительно относится к методу тестов как таковому, справедливо полагая, что он не имеет какой-либо обоснованной альтернативы, относительно тестов существуют некоторые разногласия. В этом отношении заслуживает внимания мнение Л. Ф. Бурлачука: «Вряд ли целесообразно на настоящем этапе развития психодиагностики в нашей стране отказываться от практического использования зарубежных тестов, прошедших через длительный период адаптации: они признаны валидными и надежными» [52].

В то же время это мнение представляется нам слишком оптимистичным. С нашей точки зрения, всегда следует иметь в виду обстоятельство, на которое обратил в свое время внимание психологов А. А. Смирнов: «В некоторых случаях, – справедливо отмечал он, – используются зарубежные тесты, психологическая сущность которых остается неясной, недифференцированной. Адаптация тестов к советским условиям ограничивается простой заменой иностранных наименований русскими без учета того, в какой мере все содержание теста соответствует нашим условиям. Математическая апробация носит иногда совершенно криминальный характер. Требование объективности оценок грубо нарушается. Некоторые из предлагаемых методик способны вызвать резкий протест» [262].

Кроме того, нельзя не согласиться с мнением Ю. Л. Сыэрда, считающего, что «заимствование любого иностранного теста означает не просто его перевод, а и тщательное адаптирование, проверку надежности и валидности, разработку норм. Вся эта процедура по своей трудоемкости в принципе не уступает этапам составления оригинального теста» [274].

Изложенные соображения с достаточной, как нам кажется, убедительностью указывают на необходимость дальнейшей, более углубленной разработки теоретических аспектов рассматриваемого метода.

Прежде всего отметим, что ни Ф. Гальтон [71], разработавший первые методики стандартизованных испытаний (1883), ни его ученик Дж. Кэттелл [335], присвоивший этим методикам наименование «умственные тесты» (1890), не только не занимались анализом данного метода, но даже не предложили какого-либо рабочего его определения. Дело ограничивалось самым элементарным понятием – «проба», «испытание», «измерение», процедура которых должна была носить стандартизованный характер. Последнее, впрочем, считалось обязательным атрибутом и самого эксперимента, из недр которого, как известно, и вышел новый метод.

Фактически уже в то время метод тестов отличался, во-первых, нацеленностью на более значительные, по сравнению с обычными экспериментальными исследованиями, контингенты испытуемых, во-вторых, использованием в связи с этим некоторых математико-статистических обработок полученных данных и, в-третьих, снижением роли, которая отводится показаниям самонаблюдения испытуемых.

При этом важно подчеркнуть следующий момент. Хотя и Ф. Гальтон, и Дж. Кэттелл осознавали возможность применения разработанных ими тестов в прикладных целях (в частности, для профотбора), тем не менее они рассматривали их прежде всего как инструменты дифференциально-психологических исследований. Последние же трактовались как необходимое расширение предмета общей психологии.

Практическую, психодиагностическую направленность метод тестов приобрел с момента создания А. Бине и Т. Симоном знаменитой «Метрической шкалы интеллекта» (1908) – первого интеллектуального теста, получившего массовое применение и послужившего в том или ином отношении прообразом большинства последних психологических тестов [329].

Главным теоретическим и практическим вкладом