– Доброго вечера нашим гостям и особых дней счастья прекрасной леди Беннингтон!

Зал возвысил свои аплодисменты к куполу, раздаваясь перекликающимся эхом по коридорам, но миссис с первого балкона подняла устройство на плечо и с хлопком выстрелила по лицу шпрехшталмейстера, заливаясь смехом. Оркестр замял происшествие веселым переливом, послужив сигналом для клоунады. Представляющий вытер помидор с заплывшего глаза белым платком и, широко улыбаясь, поклонился публике, отчебучив джигу, после чего скрылся в зоне за кулисами.

Закурив там, он злобно материл «Леди тварь» по всем красноречивым эпитетам сравнения со свиньями и прочему грязному скоту. Смех кружился в стенах милых дам и сеньоров, выжидавших более серьёзных развлечений. Анагель стервозно ожидала конца представления, заправляя свою пушку. Судя по всему, выставка изобретений понравилась ей куда больше.

Шталмейстер успел переделать сценарий под требовательную гостью, но балаган послал его на все четыре стороны, не желая бессвязного хаоса на сцене.

В этот раз он, выйдя под притухший свет, ломал комедию рассказом про жизнь атлета Опеласа, возлюбившего женщину небес. Он обернулся птицей и взлетел, минуя преграды её братьев ураганов, бурь и смерчей. Он бился от града и снегопадного вихря, кружась в пируэтах.

Гимнаст на сцене словно слился с рассказом, повторяя движения в строках акробатическими приёмами. Любовь его вела через звуки драматичной скрипки слышались порывы завывающих ветров и раскаты грома, а молнии ослепляли вспышкой света. Женщина, при виде страданий птицы, обратилась мощным ястребом красного пера, стремясь на помощь бедной твари. Но от любви ко всему живому, желая их спасения, она впилась когтями в плоть Опеласа, поломав перешеек.

Братья, увидев слезы своей сестры угомонились и пожалели её.

Но девушка, отвергнув их, устремилась к лесным тварям и навсегда осталась с ними, скорбя о любимом. Гимнасты, переплетаясь канатами в одну фигуру, спускались на сцену под мощными красными перьями.

Анагель осмеивала абсурд этой мысли, утверждая, что любовь – это просто забава и шутка. Зал, быстро отошедший от раздумий и переняв точку зрения именинницы, не пожелал казаться непросветленным в глазах рода Беннингтонов.

Удушенная скрипка сникла в смехе, а помидоры не заставили себя долго ждать. Гимнасты, перебитые грустью в слезах, бежали со сцены. Всё катится в бездну, но Рыло счастлив – людям весело.

Переполненный ненависти Эрик попросил печальную Трисс выкатить его тело, держащееся на клинках, вонзённых в мишень. Он кричал в толпу, вглядываясь в балкон.

– В своём мастерстве я оспариваю такие вещи, как новаторские механизмы. Будучи мелким сопляком, я упражнялся в ловкости каждый раз добывая себе хлеб на улицах в вашем идеальном обществе. Меня не взяли на службу из-за низкого рода, но это только подогревало мой интерес стать быстрее пули. Кто осмелиться выстрелить в меня из сидящих?

Анагель, не дослушав его речи, направила механизм и произвела выстрел под окончание реплики.

Эрик рассек его пополам с неимоверной скоростью, две идеальные половинки овоща упали на пол пред мишенью под восторженные аплодисменты.

– Говоришь быстрее пули? Я даю тебе шанс отречься от высказывания, попросив прощения, в противном случае мы проверим твою гипотезу опытным путём.

– Я…

Рыло, проведя пальцем по шее, намекнул, что даже если у Эрика это выйдет – расплата не заставит долго ждать.

– Я не уверен, что… настолько подготовлен, прошу прощения госпожа Анагель.

– Значит, как я и думала, спишем твоё достижение на большое везение, могу поспорить, что этот ты не остановишь.