Шхуна встала на якорь, и матросы стали готовить шлюпы для высадки на берег.

– Так что, братки, гребите вон к той фанзе, – велел морякам Пржевальский, садясь в первый шлюп, – она уже хорошо видна.

Так в начале сентября путешественники прибыли в гавань Новгородскую, вблизи границы с Кореей. Они высадились на каменистый берег бухты и направились в селение к первой, на отшибе стоящей, фанзе. Когда же они вошли, то это строение оказалось просторным и сплошь занятое корейцами. Они курили, дымя длинными трубками так, что в таком угаре было трудно дышать. С ними курили и женщины, которые увидев путешественников, попрятались с детьми за перегородками.

Оглядевшись, Пржевальский обратился к первому попавшемуся корейцу по-китайски:

– Желаю остановиться на ночлег.

К его удивлению кореец оказался хозяином и на ломаном русском языке ответил:

– Оставайся, если заплатишь серебром.

«И здесь серебро в почёте», – подумал Пржевальский и дал две монеты.

– Так-то хорошо, – обрадовался кореец, прикусив одну из монет.

В этот момент в хижину вбежали оборванные корейцы и быстро заговорили.

– Что они хотят? – спросил Пржевальский.

– Это мои родственники, – ответил хозяин. – Они сбежали из Кычен-Пу через реку Тумангу от своих хозяев и просят меня приютить их.

– Интересно, – заметил Пржевальский. – Накорми их за мой счёт, а я тем временем поговорю с ними и расспрошу о Корее.

В разговоре с испуганными беглецами Пржевальский многое узнал о поселении Кычен-Пу. Они чистосердечно признались в притеснениях властей, рассказали о численности населения, о своём быте и тяжёлой жизни и прочее. Пржевальский слушал, слушал и неожиданно для себя решил: «Обязательно проникну в Корею, чего бы мне это ни стоило, и своими глазами увижу город, закрытый для европейцев».

Он выбрал самого шустрого корейца и спросил его:

– Пойдёшь с нами переводчиком в Кычен-Пу?

За него ответил хозяин:

– Ему нельзя в город, он в бегах. Я пойду с тобой, но за серебро.

– Согласен. Лодку дашь? – обрадовался Пржевальский. – Тогда отправляемся завтра.

Для того чтобы разведать соседнюю страну, Пржевальский арендовал у корейца большую лодку, нанял трёх гребцов, и с Ягуновым, корейцем-переводчиком и двумя казаками отправились в путь через реку Тумангу в приграничный город Кореи Кычен-Пу. Течением реки лодку сносило, но гребцы справились и выгребли. И вдруг за поворотом реки путешественники увидели городские стены крепости. Пржевальский смотрел на приближающийся берег реки и волновался, ведь он впервые оказался за пределами России.

«Что меня ожидает впереди. Не ведаю», – думал он, завидев, бегущих корейцев.

Когда путешественники вступили на землю, то их обступила большая толпа корейцев в белых халатах и чёрных шляпах. Они жадно разглядывали «белых» пришельцев и галдели. Вдруг они раздвинулись и к Пржевальскому, растолкав толпу, подошли стражники. Они потребовали покинуть страну. Пржевальский через переводчика объяснил, что хочет видеть начальника города, но стражники отказали, ссылаясь на запрет въезда иностранцам в Корею.

Тогда Пржевальского посетила спасительная мысль. Он достал солидную бумагу с огромной печатью. Стражники поцокали, поцокали и почтительно спросили у русского:

– Почему не по-корейски написано послание?

– Переводчик заболел, – извинился Пржевальский.

Не найдя более повода задерживать, стражники повели путешественников в особый дом.

– Что вы им показали? – шёпотом спросил Ягунов.

– Подорожную, написанную генерал-губернаторской канцелярией – предоставить штабс-капитану Пржевальскому почтовых лошадей, – рассмеялся находчивый офицер.