– Вам с горчицей, майонезом, кетчупом? – Варя рассматривала его из-под козырька своей фирменной рабочей бейсболки, и не понимала, зачем человеку с запахом дорогого кожаного автомобильного салона и солодового виски покупать дешевую сосиску из мясного гнилья и сои в ватно-пенопластовой булочке.

– С горчицей. Знаете, захотелось поесть какой-нибудь дряни. Вы же тоже, Варвара, наверняка уже смотреть не можете на эту хрень. Да и условия у вас тут, прямо скажем, антисанитарные. Вот вы, простите, куда в туалет ходите? – мужчина с выражением удовольствия на лице откусил сосиску.

– До десяти вечера мы ходим в соседний платный биотуалет, – хотя ее имя было на бейджике, Варя не привыкла, чтобы покупатели обращались к ней по имени, но это было приятно, все равно что она уже работала бы в каком-то ресторане. – У нас с ними, понимаете ли, бартер, – отчего-то ей легко и непринужденно было издеваться над этим мужчиной, как будто она была уже взрослой женщиной и разговаривала с ним на равных. – Пять раз по-маленькому – это один мини хот-дог. Такой же, как ваш.

– Любопытно, а после десяти вечера что же? – спросил мужчина, не переставая жевать.

– После десяти сложнее. Намного, – Варя засмеялась: мужчина ей нравился, хотя на вид ему было уже за тридцать, и он был невысок и некрасив.

– Меня зовут Егор, кстати. И что же сложного?

– Очень приятно. А после десяти, понимаете, выбор усложняется: либо терпеть, либо бегать на улицу в подворотню, либо использовать в качестве туалета какую-нибудь емкость здесь же, на рабочем месте… – Варя развеселилась, к ее бледному лицу очень шел румянец, да и вообще, ночь была ее стихией. Это днем она сливалась с окружающим миром, а в темноте начинала светиться, а тени играли на её лице, делая его по-особенному привлекательным.

– Действительно, я только что подумал, что в вашей сети, хм, ресторанов быстрого обслуживания, так сказать, нет ни одного мужчины-продавца. Это какая-то политика компании? – Егор уже откровенно любовался девочкой.

– Нет, конечно. Просто низкий уровень зарплаты, скотские и антисанитарные условия труда нашей компании не привлекают мужчин. А я днем учусь, и для меня это нормальный приработок. Тем более, ночью мне как-то лучше живется, дышится, что ли… – впервые в своей жизни Варя вот так вот запросто разговаривала со взрослым мужчиной, и этот разговор пьянил ее. Она так много всего прочитала за свои почти пятнадцать лет, что имела полное право считать себя взрослой. Просто пока на ее пути не попадались мужчины с дорогими авто: в колледже учились в основном девочки, а мальчики почему-то ей не интересовались…

– Слушай, а по тебе видно. Ты – ночная птица. Чудо, что я встретил тебя в этом скворечнике, – Егор перешел на «ты» и перешагнул границу.

– Это для изучения жизни и получения необходимого опыта. Роскошь и великолепие моего замка давят на меня, не давая развернуться всем моим многочисленным талантам. Мне приходится сбегать по ночам из дома, чтобы на воле и просторе обрести свое истинное предназначение, – Варю несло, а Егор с восхищением слушал ее, ведь не зря же она тысячи раз лежала в темноте своего уголка и перерабатывала всю информацию, поступавшую в ее такое сонное днем сознание.

Егор обошел ее прицепчик и, встав на одно колено перед дверью, протянул ей руку. Варя сняла свою дурацкую фуражку, освободив свои жидкие днем, но по русалочьи прозрачные ночью, волосы, и шагнула прочь из своего сосисочного убежища. Этот мужчина был взрослым, умным, восхищенным и спас её из душного плена.

Спустя пять минут они мчались на спортивном авто Егора по сонно моргающему жёлтыми светофорами городу. В темноте его профиль обрел жесткость римского легионера, а движения красивых рук утратили плавность виолончелиста и стали чёткими и уверенными: он мчался, унося в когтях драгоценную добычу. Варя притихла и испуганной пташкой смотрела в окно на пролетающие мимо шоссе. Егор внезапно затормозил на пустынной обочине, взял Варину руку и нежно поцеловал ее ладонь с внутренней стороны. Это был ее первый в жизни поцелуй, и он пронзил ее насквозь своей отравленной стрелой. В салоне автомобиля пахло кожей, сигарами и виски, по радио крутили джаз, а Егор медленными поцелуями раздевал трепещущую в его сетях золотую русалку. Он и сам не знал, что нашло на него в тот вечер: дешевый клуб, дешевые сигары, дешевые хот-доги и смешная девочка, совсем не в его вкусе, но такая послушная и тихая в его руках.