Я быстро сливаюсь с толпой, желая как можно скорее оказаться в спасительной прохладе метрополитена, и старательно отгоняю от себя накатывающие волны беспокойства. В этом вся я – знаю, что смогу произвести впечатление, вряд ли завалюсь на вопросах касающихся моих знаний, но постоянно грызу себя множеством «А что если?». И чем ближе приближаюсь к зданию бизнес-центра, поражающему своим блеском и величием, тем больше начинаю переживать, что и в этот раз потерплю крах. Вновь смотрю на часы, забывая о многолюдности московских улиц и столкнувшись с мальчишкой лет пятнадцати, пячусь назад, едва не свалившись на грязный асфальт.

– Вот черт, – бурчу под нос, угодив каблуком в решетку дождевого слива, и зачем-то начинаю оглядываться по сторонам, в поисках желающего прийти мне на помощь. Только кому какое дело до девушки, без устали дергающей ногой, когда стрелки часов приближаются к полудню?

Солнце, еще минуту назад ощутимо припекающее спину, скрывается за невесть откуда взявшейся тучей, и если я как можно скорее не освобожусь, рискую явиться в солидный офис насквозь пропитавшаяся дождевой влагой.

– Да что ж такое! – что есть силы, дергаю ступней и, наконец, блаженно выдыхаю, а опустив голову вниз, уже балансирую на грани истерики – тонкая шпилька моей лучшей пары обуви теперь сиротливо глядит на меня, все так же оставаясь заложницей поржавевших прутьев…

***

– Что? – нервно бросаю мужчине, стоящему позади, от взгляда которого моя кожа начинает зудеть. Хмыкает, продолжая беспардонно разглядывать мое тело сквозь намокший шифон, и не говоря ни слова, достает платок из кармана своего пиджака.

– Мило. Надеюсь, чистый? – злюсь не на него, а на собственную глупость: могла бы посмотреть прогноз и захватить зонт, не умерла бы от тяжести, лежи в моей сумке запасная обувка и уж точно не рассыпалась бы на части, возьми я с собой косметичку.

– Других не держим. Если не секрет, что с вашими туфлями?

– О, это новое веяние моды, – опускаю глаза к своим ногам, уже без прежнего восторга любуясь поблескивающей от влаги обувью, и как ни в чем не бывало делаю шаг к зеркалу, занимающему всю заднюю стену кабинки. – Не поймешь этих дизайнеров, что там у них на уме?

– Если хотите, могу помочь, – брюнет смотрит прямо перед собой, словно и не со мной разговаривает, с трудом сдерживая улыбку. Уверенна, глаза он отводит намеренно – боится не сдержаться и разразиться истерическим хохотом от моего плачевного вида – мокрая блузка, юбка в дождевых разводах и правая лодочка с горделиво задранным вверх носком. – Я про каблук. Он ведь у вас?

– А вы обувщик? – оттирая тушь со своих щек, призываю себя не поддаваться панике. У меня есть пятнадцать минут, и если мне повезет, этого времени вполне хватит, чтобы просушить одежду в дамской комнате.

– Программист. Но с этим справиться и школьник.

Что мне терять?

– Вам на семнадцатый? – желаю удостовериться, наблюдая, как на табло один за другим сменяются этажи, и отыскиваю в своем саквояже злосчастную пластмассу.

– Да.

Едва двери кабинки открываются, являя нашему взору длинный коридор с кожаными диванчиками, беспорядочно расставленными вдоль стен, незнакомец галантно предлагает мне руку. Вкладываю свои холодные пальцы в его теплую ладонь и все же решаюсь его разглядеть: высокий, подтянутый, пахнущий чем-то свежим и до одури приятным. Короткие волосы, на щеках небольшая щетина и, несмотря на дорогой пиджак и серьезную гримасу, его вряд ли можно считать скучным белым воротничком. Солидный, молодой и в отличие от меня совершенно спокойный.

– Давайте-ка посмотрим, – устроив меня на одном из диванов, он приступает к тщательному осмотру моей лодочки. Вертит ее из стороны в сторону, иногда отвлекаясь и посылая мне улыбку, прикладывает отпавшую деталь к пятке и, сведя брови на переносице, интересуется: