Первое, что поразило Алю, – запахи. Сладкий жасмин, терпкий розмарин, свежесть мяты переплетались с нотами незнакомых экзотических цветов. Воздух здесь настолько насытился местными благоуханиями, что его, казалось, можно было пить, как живительный нектар.

Сад раскинулся настолько далеко, насколько хватало взгляда. Аккуратные гравийные дорожки петляли среди причудливых кустарников, подстриженных в форме фантастических существ. Цветы всех оттенков – от нежно-голубых до глубоко-фиолетовых, от ослепительно-белых до насыщенно-алых – буквально светились в сумеречном свете. Он здесь был особенным. Не дневным, но и не ночным, а словно затянувшиеся сумерки с отблесками заката или предрассветный час с росчерками звёзд на небе. Здесь время шло собственным потоком.

Гравий мягко хрустел под ногами. Прохладный ветерок обдувал лицо и плечи, принося облегчение после душного зала. Вдали слышался тихий плеск фонтанов, а где-то в глубине сада заливисто напевала невидимая птица.

– Что это за место? – прошептала Аля, боясь нарушить волшебство момента громким голосом.

– Сад Снов, – так же тихо ответил пианист. – По крайней мере, так его называют.

Они шли по дорожке, обсаженной кустами с мелкими серебристыми цветами. Высокие деревья с изогнутыми стволами и аккуратными кронами образовывали над ними ажурные арки из ветвей и листьев.

Внезапно что-то привлекло внимание Али. На одном из деревьев, напоминавшим смесь яблони и вишни, висели странные плоды. Они походили на яблоки, но… полупрозрачные, будто сделанные из хрустального стекла. Внутри пульсировал слабый голубоватый свет, словно они впитали само сияние луны.

– Это… яблоки? – Аля подошла ближе, завороженная их красотой.

– Да, что-то вроде того, – кивнул музыкант.

– Их можно есть?

– Можно, – он слегка улыбнулся. – Я пробовал. Правда, они… странные на вкус. Как и всё здесь.

В его голосе прозвучала лёгкая грусть, от которой сердце Али непроизвольно сжалось.

– Странные, – повторила она, протягивая руку к ближайшему плоду.

Её пальцы коснулись поверхности яблока, и она вздрогнула от неожиданности. Оно оказалось твёрдым, но не как обычное яблоко. Скорее, как застывшая вода – упругая, но податливая. От прикосновения по его поверхности пробежала рябь, словно по водной глади, а внутреннее свечение стало ярче.

«Призрачные яблоки. Такие же фантастически прекрасные, согревающие своим светом, но такие же эфемерные и зыбкие, как сладостные мечты, способные расколоться от одного лишь соприкосновения с ними».

– Они… такие красивые, – только и смогла вымолвить Аля.

– Как и вы.

Она подняла взгляд на юношу и увидела столько искренности в его глазах, что не смогла сдержать счастливого смеха. И он рассмеялся вместе с ней – легко, непринуждённо, как старый друг, готовый всегда разделить простую радость момента.

– Кстати, я же забыл представиться! – вдруг ахнул он. – Меня зовут Ноктюрн, – само имя прозвучало как музыка. – Я композитор и музыкант. Пишу музыку для балов в этом дворце.

– Ноктюрн, – повторила Аля, пробуя имя на вкус. – Как музыкальное произведение?

– Да, – он улыбнулся. – Моя мать любит музыку. Особенно ноктюрны Шопена.

– Я попала в сказку? – спросила Аля вдруг.

– Может быть, – он задумался. – Но эта сказка… она самое реальное из всего, что происходило со мной.

Он бережно взял её за руку, и она не отстранилась.

– Кому принадлежит этот дворец? – Аля взглянула на огромное здание, от которого они уже отошли на приличное расстояние.

Дворец, освещённый сотнями огней, казался парящим над садом, словно гигантский корабль, пришвартованный к берегам земного мира.