– Вы танцуете превосходно, – шепнул он, наклонившись к её уху.

– Это всё ваша заслуга, – ответила Аля, удивляясь собственной смелости.

Он улыбнулся – открыто, искренне, с теплотой, которую она никогда не видела в глазах настоящего Романа.

– Откуда вы? – спросил музыкант, ловко ведя её по танцполу. – Я никогда не видел вас на наших балах раньше.

– Я… – Аля замялась. Что ответить? – Я не знаю, как я здесь оказалась. Просто уснула в своей постели, а проснулась уже здесь.

Что-то мелькнуло во взгляде юноши – то ли узнавание, то ли понимание.

– А вы? – осторожно спросила она. – Вы часто бываете… здесь?

– Мне кажется, я был здесь всегда, – ответил он задумчиво. – Играл на этом рояле, смотрел на эти танцы. Но только сегодня я почувствовал, что по-настоящему живу.

Вокруг них продолжали двигаться пары, но сейчас они казались не такими пугающими – скорее, частью декораций, фоном для их собственной истории. Партнёр кружил её в танце так умело, что она почувствовала себя лёгким пёрышком. Их движения становились всё более синхронными, будто они танцевали вместе всю жизнь. Сердце Али билось всё быстрее, но не от усталости – от восторга, от восхищения, от растущей симпатии к этому таинственному юноше. Свечи в люстрах бросали золотистые отблески на его тёмные волосы, глаза сияли неподдельным интересом, а от улыбки по коже невольно бежали мурашки.

– Знаете, – тихо произнёс юноша, – я всегда чувствовал, что чего-то жду. Что моя жизнь здесь – ненастоящая. Что должно случиться что-то… важное.

Он посмотрел Але прямо в глаза, и она почувствовала, как всё внутри замирает от этого взгляда.

– Кажется, я дождался.

Слова, произнесённые так просто, так искренне, так сердечно, вскружили Але голову гораздо сильнее, чем самые быстрые повороты танца. Музыка звучала всё глубже, интимнее – словно оркестр играл только для них двоих. С каждым поворотом, с каждым па они сближались всё сильнее, будто нарушая невидимые границы приличий этого странного бала. Рука пианиста на её талии сдвинулась чуть ниже, он крепче прижал Алю к себе, и их лица оказались так близко, что она ощутила его дыхание, увидела чуть заметные золотистые крапинки в глубине голубых глаз.

Странное чувство охватило её – будто они знали друг друга всегда. Будто встречались раньше – в другой жизни, в другой реальности.

– Мне кажется, я знаю вас, – прошептал пианист, словно читая её мысли. – Словно видел вас раньше.

Аля почувствовала, как что-то внутри неё сразу откликнулось этим словам, этому взгляду – давно забытая, спрятанная часть души.

– Я тоже это чувствую, – едва слышно ответила она.

На мгновение весь зал, все эти стеклянные фигуры, вся эта странная реальность – всё растворилось, оставив их наедине в коконе музыки и тепла. Живые среди фантомов, настоящие среди иллюзий, они кружились в танце, не отрывая взгляда друг от друга.

Его ладонь сжалась крепче, пальцы переплелись. По телу Али пробежала дрожь от этой мимолётной ласки. Новые ощущения охватили её: лёгкость в желудке, сладкое замирание сердца, тепло от прикосновений.

Когда финальные аккорды вальса растаяли в воздухе, они остановились, всё ещё держа друг друга за руки, всё ещё глядя друг другу в глаза.

– Александра, могу я… – начал пианист, а затем слегка смутился, что сделало его ещё более очаровательным. – Могу я пригласить вас прогуляться? В саду? Здесь становится… душно.

– С удовольствием, – Аля улыбнулась, переполненная бесконечным чувством свободы.

Музыкант предложил ей руку, и она приняла её. Они пробирались через толпу танцующих к высоким стеклянным дверям, ведущим в сад. Никто не обращал на них внимания: восковые куклы продолжали двигаться, не замечая исчезновения двух живых существ.