– Я понимаю. Время, которое я провел в недрах Мокрой Вечной Тьмы, пошло мне на пользу – я слышал, как там, под корнями Древа, жизнь людей превращается в смерть, смерть – в посмертие, а посмертие – во что-то новое, что даже я пока не смог осознать. Я понял, что жизнь смертных – это такое же чудо, как жизнь богов, а может быть, и более восхитительное. С этим знанием я смогу лучше контролировать себя, когда дело доходит до войны.

– А власть? Люди научили нас этому, как мы теперь сможем добровольно отказаться от нее?

– Это я тоже понял. Ядовитое пламя власти становится не таким обжигающим, если его разделить. Смотри!

Небесный огонь подошел к Айтварасу, на секунду слился с ним – а потом вернулся, сияющий золотым светом.

– Смотри, как просто! Хочешь, раздели ее со мной?

– Нет, я понял, что эти игры не для меня.

– Как раз то, что ты не хочешь власти, делает тебя наилучшим претендентом на нее. Но если ты отказываешься – мы найдем, кто примет ее за тебя.

– Хорошо, но что делать с плодородием? Именно с того, как ты обидел Потримпса, и начались все проблемы.

– Этот вопрос уже тоже решился, смотри.

Перкунас принял свой любимый облик огромного черного козла – и стукнул копытами по стволу Мирового Древа. Разразилась гроза, задул ветер, черные вулканические тучи немного расступились – и из них пролился дождь. Там, где вода касалась земли, расцветала жизнь.

– Когда наши с Потримпсом «я» слились, то общее, что было между нами, получило новую жизнь. Когда Небесный огонь объединяется с пресной водой – рождается Жизнь. Это уже не совсем я и не совсем Потримпс – здесь родился новый бог!

– Я рад, что вы так чудесно разобрались. Если бы вы сами сделали это с самого начала – никаких проблем бы не было, да и я был бы целее. После такого приключения мне придется очень долго отлеживаться во Тьме, чтобы отдохнуть! – сказал так Подземный огонь – и улетел к сокровенным горизонтам.

Боги держали совет, и верховную власть над миром разделили между Перкунасом, Потримпсом и Патолсом. А в память о битве между Громовержцем и Драконом сказали людям всегда жечь во всех храмах на земле священный огонь – паникс.

В какой-то момент Перкунас заскучал. Ему приходилось быть правителем земли и небес, отвечать на молитвы смертных, контролировать погоду – и со временем это все стало тяжело и скучно. Особенно для того, чья природа – огонь и Свет.

Когда Громовержец скучает – это плохо для всего Мироздания. Сначала Перкунас метал молнии почти каждый день, потом стал выходить на конную прогулку по небосклону в сопровождении своей свиты, духов ветра. От такого количества гроз люди на земле думали, что наступил конец времен.

Патолс, повелитель Сокровенного царства, решил взять дело в свои руки. Он поднялся к кроне Священного Древа и спросил Перкунаса:

– Загрустил, братец? Не милы тебе больше чудеса Творца?

– Чудеса Творца мне милы. Мне не мила ответственность. Мне кажется, в замысле Отца есть какой-то изъян, раз мне, отблеску Его Света, приходится работать!

– Просто в наших жилах течет кровь Хаоса, перемены – наше естество, а у тебя давно ничего не менялось. Кажется, с того самого инцидента…

– Не надо об этом, – буркнул Громовержец. – У тебя есть какие-то идеи, или ты просто так пришел, поиздеваться? У вас-то во Тьме наверняка повеселее.

– Не прельщайся чужой участью, Небесный огонь, пока не узнаешь, какую за нее платят цену. Я придумал нам с тобой развлечение. Ты же знаешь, что смертные тоже носят в себе искру Света?

– Ага, их, кажется, как раз из-за этого сделали из глины.

– Не совсем так, но это неважно. Я проводил эксперименты, и оказалось, что такие, как мы, тоже при желании могут поместить себя в тело смертного!