При осмотре – клиника непроходимости и уже отчётливая перитонеальная симптоматика, больше слева от пупка. На снимках – множественные уровни без свободного газа в животе. Черты лица заострены, явные нарушения периферического кровообращения, я их называю «трупные пятна спереди». Лейкоцитоз за 20. Короче, как всегда, – «за пятнадцать минут до смерти». Начинаем готовить к операции. Пока девчонки капают, ставят зонд и катетер, увожу дочку для беседы. Объясняю, что перспектива плохая. Что вероятной причиной ухудшения может быть опухоль ободочной кишки с развитием непроходимости, менее вероятен дивертикулит ободочной кишки с микроперфорацией, а ещё вполне возможен мезентериальный тромбоз, потому что старушка вовсю «мерцает». Все перечисленные болячки не для такого возраста. Первые две могут закончиться выведением кишки, а последняя вообще относится к смертельным. Доченька, похоже, не до конца понимая всю трагичность ситуации, говорит: «Но ведь вы же спасёте маму! Она такая хорошая!» Что ответить? Конечно, да! Если болезнь не смертельная, если она нас не обогнала, если перенесёт наркоз и операцию, если у нас всё получится, если у бабушки хватит сил, если помогут Высшие Силы, если… если… Сколько их, этих условий сослагательного наклонения. Сколько факторов определяет этот процесс. Сколько подводных камней на этом пути от мастерства и профессионализма до банальной случайности и удачи. Обмениваемся телефонами, обещаю после операции всё рассказать, что нашли, что сделали, какая перспектива и т. д.

Отпускаю, а сам с ребятами «добиваю» обход новеньких и проблемных. Слава богу, сложностей нет. Через полчаса можно подавать в операционную. На дворе уже глубокий вечер, за окном тихо падает снег… Где-то там за стенами – совсем другая жизнь, другие проблемы, другие люди, другие отношения. Ну что поделаешь, это наш крест. Кто-то же должен делать и эту работу…

Неизвестность вызывает отрицательные эмоции. Чем больше неизвестность, тем тревожнее. Не всякий способен с этим справиться. Особенно когда дело касается вопросов жизни и смерти.

Операция – это этап. Существенный, но этап. В лечении. Что думает человек, когда ждёт исхода операции, если на столе оказывается близкий человек. Есть, наверное, бездушные, которым всё равно. Но, думаю, таких очень мало. Есть сумасшедшие, эмоции которых не удержать не до, не после. Но таких тоже немного. Чаще ждут молча, тревожно, переживая, опустив глаза. Таких большинство. И с надеждой, пронизывающим взглядом встречают, когда открывается дверь, ведущая из операционной. Этот взгляд виден через весь коридор. Он, как лазерный луч, сразу попадает в поле зрения. Это после… А до… Взгляд, провожающий хирурга в операционную. Я его чувствую кожей.

Так было и в этот раз…

…Вы никогда не задумывались, что болезни в животе развиваются в темноте. Не кромешной, но темноте. И рак, и аппендицит, и перфорация развиваются в темноте. Хирург выводит их на свет. Не знаю, когда и почему мне пришла эта мысль. Может, из-за какой-то перевранной киношной фразы: «Не успеет солнце зайти за ясный горизонт, когда я посмотрю, какого цвета у тебя внутренности!» Извините за хирургический цинизм, он опережает даже ментовской. Эмоциональные издержки работы. Зря, наверное, поделился…

Лапаротомия. Момент истины. Геморрагический выпот, немного, миллилитров 250. А вот и источник бед: участок тонкой кишки, метра на полтора дистальнее связки Трейтца. Сегментарный мезентериальный тромбоз с некрозом. Протяжённость сантиметров 20. Приводящий конец уже расширен, переполнен кишечным содержимым и газами. Пересидела дома. Интубирую кишку, эвакуировал около двух литров. Для себя уже давно определил: один литр – сутки непроходу, два литра – двое суток. А это интоксикация. Её продукты «забивают» все «фильтры»: почки, печень, а главное – мозг. Чем тоньше сосуды, тем быстрее забивает и тем сложнее их потом оттуда «вымыть». Кишку надо резецировать. Аппарат есть, кассеты есть (не зря ругался с начальством), можно убирать не «по военно-полевому». Не на зажимах с кетгутом. Мобилизация, два «щелчка», кишка в тазике. Анастомоз «бок в бок». При непроходе по-другому не делаю. Меньше шансов на несостоятельность. А беда подкрадывается из-за угла. На последнем шве передней губы у бабули падает давление. Причём конкретно, чуть не до остановки. Героические усилия анестезиолога очень быстро приводят всё в норму. А вот кишка-то посинела, как раз на передней губе приводящего отдела. Много ей надо было? За пятнадцать минут переделываю всю работу. Ну надо вот оно это бабушке! «Замерцать» в самый ненужный момент. Мой старый учитель говорил: «Стариков надо оперировать быстро и без осложнений». Иначе труба… Зашили окно в брыжейке, поставили дренаж. Вроде всё спокойно, в животе – чисто. Крещу анастомоз (простите, у каждого – своё). Зашиваю. Тринадцать швов на кожу. Всегда накладываю и считаю. Чтобы было нечётное число. Это как с цветами. Уж простите за суеверие!.. Выходим. В коридоре только сестричка на посту с настольной лампочкой. Пронзительного взгляда нет. Зато есть девять пропущенных звонков с одного номера. Понятно с какого…