***

Вера Сергеевна и Петр Вениаминович сидели за столом в комнате.

– Попробую у Петровой еще спросить, – бесцветным голосом сказала Вера Сергеевна.

– Угу, – подтвердил Петр Вениаминович.

– Ой, господиии! – сорвалась мать. – За что же это?! Сыночек мой, родненький! Кровинушка мояаа…

Петр Вениаминович успокаивал жену:

– Тише мать, отмучился сын наш, успокоился. Не рви сердце.

– Я старая, живая сижу тут, а он…

Раздался звонок в дверь.

– Пойду, открою.

– Я сама, Петя, сиди, – вытирая слезы, сказала Вера Сергеевна.

– Здравствуйте.

На пороге стояла молодая девушка.

– Здравствуй дочка, ты к кому?

– К вам. Я Витю знала.

– Проходи дочка. Горе у нас, какое… – качая головой, запричитала Вера Сергеевна. – Отец, знакомая Витина пришла, учились, наверное, вместе.

– Нет, мы только вчера познакомились, – возразила Надя.

Рассказала родителям Виктора о том, как она познакомилась с их сыном. И о том, как случайно нашла его утром, пыталась помочь.

– Хороший парень был, правда? – мать с надеждой взглянула на Надю.

– Очень хороший.

– Как зовут то тебя дочка?

– Надя.

– Надежда значит. Ты посиди с отцом, а мне позвонить надо.

Вера Сергеевна села за телефон.

– Але, Люба? Да Любушка, да, – отвечала Вера Сергеевна. – Любушка ты не займешь мне? Нету? Ну, извини.

Вера Сергеевна положила трубку и вернулась в комнату.

– Дочка, давай чайку с тобой попьем. Петя, налей нам, пожалуйста.

– Сейчас Верочка, – участливо отозвался муж.

– Вот так, дочка. Был у меня сын, и нет.

– Извините, мне идти нужно, – сказала Надя.

– Подожди дочка, чаю хоть попьем.

– Я приду скоро.

– Если надо, иди милая, – вздохнула Вера Сергеевна. Мы с отцом тебя подождем.

Надя вышла на улицу. Темнело. Город расцветал огнями, переодеваясь для ночной жизни. Становилось прохладно. Застегнув плотнее куртку, Надя торопливо направилась к центру.

В переулке в машине сидели трое. Один, на заднем сидении, пересчитывал деньги. В окошко постучала девушка. Стекло плавно опустилось.

– Чего тебе?

– Мальчики, расслабиться не желаете?

– Сколько?

– Пять.

– Сколько? У тебя там ничего не потрескается?

– Пять на троих.

– Ух, ты. А справишься?

– Справлюсь.

Парень убрал деньги в пакет и спрятал под сидение.

– Заходи, подруга.

Ее пустили в машину.

Через час трое совершенно утомленных парней, расплатились с ней.

Надя вышла и быстрым шагом направилась к углу дома. Как только скрылась за поворотом, тут же побежала, что есть сил.

Когда молодчики обнаружили пропажу пакета с деньгами, Надя была уже далеко.

Купюра, увидев знакомое девичье лицо, очень обрадовалась. Как хорошо, что она забрала ее от этих. Так бы и закричала от радости и обняла спасительницу, если бы могла, конечно.

Надя пришла обратно к старикам.

– Вернулась дочка, вот молодец. Проходи, поужинаем, – обрадовалась Вера Сергеевна.

– Спасибо.

– Ты работаешь, дочка или учишься?

– Домой я еду.

– Далеко?

– Не очень.

Вера Сергеевна понимающе кивнула.

– Ты в Витиной ложись, Надя. Там чистенько.

– Спасибо вам большое за все.

– Тебе дочка спасибо. Никто ведь не помог, ты одна, девчоночка… Ой, господи прости.

Мать заплакала. Петр Вениаминович погладил жену по руке.

– Давайте чаю с медом попьем, – предложил он. – Мне приятель старый прислал.

Чай пили молча, каждый в своих мыслях. После ужина Надю проводили в небольшую, но уютную комнату.

– Тут и жил, сокол мой. Отдыхай, доченька, постель чистая.

Вера Сергеевна не сдержавшись, расплакалась и вышла.

В комнате стоял письменный стол и диван. Между ними оставался узкий проход. В углу, на тумбочке устроился небольшой телевизор. На стене висело зеркало, на котором был прикреплен листок бумаги с какой-то надписью. Надя присмотрелась и прочла: «Nascentes morimur», – было выведено карандашом. У дивана, прижавшись, друг к другу, неподвижно застыли тапочки, в виде собачьих мордочек. Надя провела по ним рукой, будто ожидая в ответ движения живого существа. Но щенки не шелохнулись, а продолжали стоять, высунув наружу красные язычки. Надя прилегла на диван и скоро уснула. Ей снова, как недавно в подъезде приснился дом и мама…