– Что там у тебя? – Айдесима поравняла свою лошадь с телегой.

– Огниво и какой-то порошок. – Николай потряс мешочком, заполненным едва ли наполовину.

– Ружейное зелье, – хмуро бросила всадница, похлопав по рукояти пистолета в седельной кобуре, и ускакала прочь, в голову колонны.

Порох, что ли? Почему красный, а не зелёный или, скажем, чёрный?

– Здесь-то он зачем? – буркнул себе под нос.

– Так им же огонь и разжигают, – с передка подал голос лакей.

Белобрысый паренёк, преданный слуга своей госпожи, которому едва ли перевалило за двадцать пять. Зато имя носил чудовищно длинное и труднопроизносимое – Филисерти. Коля предпочёл звать его кратко, Фил. Если тому и не нравилось, то виду не подавал.

– Сыпанёшь маленько, чиркнешь раз, и готов костерок, – закончил слуга.

Понятно. Вместо трута, видать, используют. Ну да, с порохом это дело куда проще, как и с бензином. Только углеводороды здесь пока не в ходу.

– А скажи-ка, Фил, куда мы так спешим с утра пораньше?

– Известно куда, домой едем. В светлый город Припять.

Да ладно! Николай чуть с телеги не упал. Нет, умом-то понять, конечно, можно, что названия в параллельном мире бывают похожими или вообще совпадают. Но Припять…

– А такого Чернобыля там поблизости, часом, нет? – спросил с опаской.

Возница мотнул светлыми кудрями:

– Нет. О таком не слыхал. – Повернув конопатое лицо, таинственно добавил: – Зато есть Распутье.

– Да что за Распутье такое. Все о нём только и твердят. Тоже город?

– Может, и город, – бросил в пустоту Фил, снова глядя вперёд. – Странный только. И пустой.

– Чем странный-то? Дома кривые?

– Да нет, не кривые. Пустые все да полуразрушенные. Но не похоже, что для людей.

– Для кого ж тогда?

– Ну, для великанов или больших муравьёв. Может ещё для какой нечисти, что там водится. Не знаю. Никому не ведомо, как они выглядели.

– Откуда же такие догадки, если никто ничего не знает?

Фил обернулся, внимательно посмотрев на Николая.

– Вот сам увидишь, тогда всё и поймёшь.

Больше они эту тему не трогали, болтая о погоде, о лошадях и прочей ерунде. А потом из-за леса взошло солнце…

То ещё зрелище.

Сначала окрасились верхушки деревьев. Солнечные лучи весело заиграли в молодой листве. Тени поползли к лесу, делаясь всё короче. И вот над горизонтом показался край диска. Оранжевый, с красноватым отливом, он медленно рос, вытягиваясь вверх, всё больше заполняя собою небо.

Туман, прижатый к самой земле, буквально стелился по ней, похожий на разлитое молоко, убегая следом за тенью.

А когда обогнули стену густо растущих деревьев, в глаза ударил ослепительно-яркий свет утреннего солнца, величественно воцарившегося над миром, словно лучезарный бог восседал на качающемся троне, на самом краешке земли.

Любоваться бы этой красотищей до бесконечности. Да жаль, нельзя. Сильно слепит. И без того солнечный свет сморил, заставив смежить веки. К тому же сказывался слишком ранний подъём. Под мерное покачивание и монотонный скрип телеги Николай сам не заметил, как погрузился в сон.

Проснулся от смутного чувства тревоги, сразу сообразив, что движение прекратилось. Приподнялся, осматриваясь и протирая глаза. Они стояли на краю широкого поля, перед старым бревенчатым домом. С виду он выглядел вполне себе жилым. По крайней мере, все окна застеклены, досками не заколочены. Дверь на месте, только подпёрта большим, увесистым чурбаком. На маленькой веранде развешена домашняя утварь. Такое впечатление, что хозяева ушли ненадолго и вскоре должны вернуться. Только вот Айдесима, достав почему-то шпагу, осторожно подступала к двери, словно старалась оставаться незамеченной. Смешно. Всё равно её из окон видно. К тому же кто в здравом уме станет сам себя запирать?..