– Тогда, возможно, не стоило оставлять Хашмиодейноса в живых.

– Многие до сих пор так считают. Но при моем правлении хаоса будет не меньше.

Зависла пауза.

– Относительно скоро ты умрешь. Не хочешь хотя бы под конец пути получить достойную награду? – из добрых побуждений спросил Евгений.

– Я не буду забирать твое награбленное…

Они чокнулись стаканами, повернулись к камину и опять замолчали. Евгению правда очень хотелось дать собеседнику хоть что-нибудь полезное – поделиться тем, чего тот еще, каким-то образом, не знал. Но все слова и мысли тонули с уродливой тоской и распластавшейся скорбью в океане забвения.

Посидев так еще минут пять, Евгений спросил:

– Нам надо будет…

Почти засыпающий Келамизар прочел предсказуемую мысль и перебил:

– Мелик и Ксаанара все устроят – можешь идти спать. Все верно – графа звали так же, как одного из сыновей Евгения, но это только совпадение.

Всю ночь проспали без задних ног – все к тому располагало. С утра все вместе плотно и вкусно отзавтракали жареным мясцом птиц с добавлением вина (или «вишна»), и слегка подпеченными кисловатыми фруктами. По несколько штук этих луко-яблок (Евгений от остатков прошлых жизней знал, что они зовутся «каранехелями» – завезены давным-давно сюда «серыми») было положено в походные мешки. К тому разнообразию, что бедные лошади уже тащили на своих горбах до сюда добавилось немного теплой одежды, продуктов питания и кучи прочего скарба. Теперь они совсем были похожи на мулов из фильмов про отвратные расточительные одноцветные иссушенные места Земли девятнадцатого века.

Товарищи по несчастью как-то уж больно легко согласились на это новое несчастье. Они даже ничего не спрашивали, а просто молча собирались, как бы подразумевая, что подписались идти до самого конца. Может быть, дело в духе этого народа, может быть, Люциана накануне уговорила Шаттьяха, (а почему бы и не наоборот?) на новую авантюру, а может – они просто хотели убедиться, что Евгений точно помрет, и все будет, почти как раньше. Но не стоит исключать и такой вариант, что они действительно считали Евгения достойным продолжателем дела их полоумного стареющего отца-самозванца. Существо Евгений знало все варианты, но отводить их обработке больше пяти-двадцати процентов ресурсов своего разума не собиралось.

Также оно не собиралось слишком много размышлять о том, почему Мелик с Ксаанарой не поехали с ними. Да – это приключение – полнейшая глупость и, возможно, самоубийство; да – возможно, Келамизар был против того, чтобы помощники и ученики покидали его. Но в конечном итоге решает сам человек… С новой оговоркой.

Примечателен момент: с утра, когда они только вышли из Библиотеки, Евгений наступил в лужу. Временные соратники спросонья посмотрели на него каким-то недобрым (существенно более недобрым, чем пристало) взглядом и порекомендовали посмотреть в отражение. Когда рябь разгладилась, Евгений увидел, каким несвежим стал: начали проступать морщинки, цвет кожи потускнел, появилась небольшая сутулость, а ногти с волосами отросли опять. Вновь загорелись голубые жилки. Он за вечер и ночь здесь постарел лет на пятнадцать, хотя пока еще этого не ощущал. Евгений напугался и врезал ладонью в лужу, словно пытаясь содрать с того лица кожу. «Души» унесли его подальше от бесполезных, а то и вредных раздумий и возможных действий. И они продолжили свой путь на север, как ни в чем ни бывало.

Вернувшись к развилке, группа повернула на последнюю дорогу. По ней, в принципе, можно было добраться и до земель Идренрума. Некоторые части группы даже на семь секунд призадумались об этом.