– Мне казалось, вы друзьями были…
– Скорее, приятелями. На каком-то этапе – единомышленниками. Как Ленин с Троцким… Начальственное кресло, Саша, имеет соблазн непогрешимого всезнания… Увы, Сергей против этого соблазна не устоял…
– Я не заметил, чтобы газета особо изменилась… Слабых материалов поубавилось, не спорю, но заметных не прибавилось…
– Программная установка нашего ответственного секретаря, кстати, поддержанная редактором и утвержденная редколлегией, – поднять уровень публикаций до среднего, подтягивая слабых и сглаживая сильных, – словно процитировал Красавин. – Так что учти, выделяться тебе не дадут. Стратегическая задача – добиться устойчивой работы редакции, чтобы в запасе материалов было на два номера…
– Я насчет уровня что-то не понял…
– Скоро поймешь, – иронично улыбнулся Красавин.
– А ты с Кантаровым…
– Не общаемся, – не дал закончить тот. – Разошлись по тактическим соображениям… Но не хочу навязывать свое мнение, сам разберешься… Только учти, редактор на его стороне. Пока вытягивай отдел, а пиши так, как умеешь…
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Галина Селиверстова. Нарочито удивилась, выразив свою радость по поводу появления Жовнера полуулыбкой:
– С приездом, Саша… Мы тебя заждались… Да, тебя Заворот разыскивает.
И, не закрыв дверь, зацокала каблуками по коридору.
Жовнер взглянул на саркастически улыбающегося Красавина.
– Разведка, – негромко пояснил тот. – Будь готов к профилактическому разговору с ответственным секретарем по поводу контактов с коллегами во время рабочего дня…
– Да ну вас, – отмахнулся Сашка и пошел к редактору…
Заворотный в приемной давал распоряжение Олечке что-то оперативно напечатать и, не заходя к себе, повел Жовнера к Кантарову.
– Мы уже определились, – предупредил его представление ответственный секретарь.
– Вот и хорошо. Я только хотел уточнить порядок сдачи материалов. Неделю мы даем Александру Ивановичу на вхождение, а потом строго по сетевому графику, без снисхождений.
– Я так и сказал.
– Понятно, – подтвердил Жовнер, умолчав, что о конкретных сроках сдачи первый раз слышит.
Потом пошли в отдел писем, где их встретила Березина, одетая в яркий, цветастый и короткий сарафанчик, соблазнительно оголявший шоколадного цвета плечи и почти не скрывавший аппетитного цвета ноги. Фигура у нее действительно была изумительная, Сашка даже на некоторое время выпал из разговора, опять вспомнил Лариску Шепетову – только та могла бы посоперничать с Мариной. Но исключительно фигурой, на лицо Березина была бесспорно симпатичнее.
Она постаралась изобразить радость от появления долгожданного заведующего, но тут же пожаловалась редактору, что возня с письмами ей не нравится.
– Давайте я вернусь к Селиверстовой, – с настойчиво-просительной интонацией произнесла она. – Галка же часто болеет. А оперативные материалы по теме отдела делать надо… Александр здесь с письмами один справится.
– Подумаем, – благодушно пообещал Заворотный. – Ты расскажи ему все, покажи.
– Ну, он уже большой мальчик, сам разберется, – выстрелила та взглядом неопределенного цвета глаз под черными длинными ресницами.
– Ладно, соблазняй не в рабочее время, – строжась, произнес редактор. – Мужу скажу.
– Муж не стена…
– Марина! – перебил ее Заворотный, повысив голос. – Поможешь, а потом вернешься в свой отдел…
…Неделя у Жовнера ушла на то, чтобы вникнуть в дела и разобраться с почтой, до которой у Березиной, пару недель назад, после увольнения Пасекова, брошенной сюда на прорыв, руки не дошли. На второй день Сашка понял почему. Рабочий день ее начинался после неспешного чаепития в кабинете Селиверстовой, который в редакции был зоной, закрытой от каких-либо репрессий. Затем она долго красовалась перед зеркалом, висящим на стене, без стеснения делясь с Сашкой новостями личного характера: о капризничавшем с утра сыне, задержавшемся в командировке муже, о душной ночи, которую она провела, раскинувшись в одиночестве на двуспальной кровати совершенно голая, и о том, каким взглядом ее провожал сегодня совсем юный, похожий на Есенина, мальчик… Наконец со вздохом садилась за стол и начинала неторопливо перебирать письма, сортируя их по темам. Вдруг начинала вслух читать понравившееся или рассмешившее, а последнее еще бежала показать Селиверстовой или Кантарову.