– Так я ж говорю – с лошади Вы упали, барышня. – Начала рассказывать женщина, успокаиваясь. – Вы ж, когда приехали, не то, что ездить, даже на лошадь сесть не могли. А с барином так нельзя. Барин-то наш уж больно охоту любит. И жена должна его интересы целиком и полностью разделять.

Аксинья встала и заходила по комнате, стряхивая несуществующие пылинки с мебели. Она снова начала волноваться, чувствуя что-то странное в лежащей на кровати девушке. Женщина косо взглянула на Надю, словно пытаясь угадать, кто перед ней, и продолжила.

– Вот и велел Сергей Анатольевич научить Вас в седле держаться. И вроде бы у Вас даже чуток получаться стало. Нюшка-то лошадь спокойная, да и Прошка её под уздцы всё время вёл. Пока Марта под копыта не кинулась.

– Так, с Мартой почти понятно. – Надя потёрла виски, пытаясь унять начинающуюся мигрень. – А кто такие Прошка и Нюшка?

– Нюшка? Так это лошадь, с которой Вы упали. А Прошка – дворовый мальчишка, который Вас всегда сопровождает при катании. – Аксинья снова уселась на стул и начала теребить подол фартука.

– А зачем Марта под копыта бросилась? – Надя в попытке хоть что-то понять решила ухватиться за одно единственное знакомое ей в этой истории имя.

– Так кошка же, что с неё взять. У них от природы мозгов с чайную ложку. – Как маленькому ребёнку стала объяснять Аксинья. – Увидела, что Марфа молоко из погреба достала, вот и ломанулась напрямик.

– Какая кошка? Причём тут вообще кошка? – Обречённо спросила девушка, уже не удивляясь очередному штриху в этой сумасшедшей истории. – Марта – это же моя подруга.

– Всё верно. Так это та самая кошка, что Вы, барышня, на Ильин день у ворот подобрали. И впрямь подружкой вашей стала, ведь более ни с кем Вы здесь не общаетесь.

Туман в голове Нади, наконец-то, рассеялся и кусочки пазла стали складываться в очень нехорошую картину.

– А какой сейчас год? – Настороженно спросила девушка.

– Так 1858 от Рождества Христова. Нежь-то не помните, барышня?

Надя только молча покачала головой и, всхлипнув, закрыла лицо руками, пытаясь справиться с накатившими эмоциями и слезами.

– Ну, ну, будет Вам, барышня, так убиваться. – Опять начала причитать Аксинья, поглаживая Надежду по голове. – Вот возьмите платочек и нюхательные соли на всякий случай. А я побегу, доктора позову. Он Вам микстурки-то накапает, Вы, барышня, поспите, а утром всё и вспомните.

Кинув белый надушенный платок и пузырёк из тёмного непрозрачного стекла с чем-то сильно пахнущим на постель рядом с Надей, женщина скрылась за дверью.

Услышав стук захлопнувшейся двери, Надя вздрогнула и вновь оглядела комнату, подмечая непривычные взгляду детали. Небольшой настоящий камин, ныне тщательно вычищенный, канделябры на стенах и оплывшую свечу в подсвечнике на прикроватной тумбочке, старинное зеркало в тяжёлой оправе, словно подёрнутое дымкой времени и вышитые накидки на стульях у чайного столика. А также заметила отсутствие иных вещей, что только подтверждали версию о её нахождении в прошлом. На стенах не было розеток и выключателей, монотонность белого потолка не нарушала люстра или хоть какая-нибудь захудалая лампочка и не только оконная рама, но и всё вокруг: мебель, посуда, такни – всё было изготовлено из натуральных материалов.

Надя встала с кровати и на ватных ногах подошла к окну. Со второго этажа особняка открывался прекрасный вид на Уфу середины девятнадцатого века. По мостовой катились кареты и повозки, запряжённые лошадьми, разносчики газет сновали меж прохожими, во всю силу своего горла рассказывая последние новости, дамы, прячась под кружевными зонтиками от солнца, прогуливались под руку с кавалерами, которые раскланивались со встречными знакомыми, опираясь на трость. Поражённая видом, девушка упала на ближайший к окну стул и замерла, тяжёло дыша. «Вот тебе и историческая конференция, вот тебе и Пушкинский бал…» – думала про себя Надя, барабаня пальцами по подлокотнику стула. – «Хотела в XIX век. Вот, как говориться, получите и распишитесь». Девушка посидела ещё пару минут, собираясь с мыслями, потом встала и заходила по комнате. «Так! Кто виноват, потом выяснять будем, – снова начала размышлять Надя. – А вот что делать, нужно уже сейчас решать».