А тут получается цирк шапито. Иван, наплевав на супругу, переселяет к себе любовницу, которая в этот же день намеревалась поселиться у подруги, а потом просит мать, чтобы она забрала внука. Бред сивой кобылы.

Да… вот еще что. Тетка-то обмолвилась, что заранее предупредила Белянку о своем визите. Значит…

«Значит, все шито белыми нитками», – прогудел внутренний голос.

Катарина обратилась к повеселевшей Надежде:

– Надь, наберите ее номер, я лично хочу задать Беляне пару вопросов.

Поговорить с Фешевой не удалось. Мобильник снова был отключен.

– Обалдеть! – Надя включила плиту. – Еще кофейку хлебнете?

Катка отказалась.

– Знаете, где живет этот донжуан?

– Понятия не имею. Место работы известно, а в каком районе квартирка располагается, не полюбопытствовала.

– В каком институте преподает Иван?

Надя сообщила название вуза.

– Зовут физика Додиков Иван Иванович, – хохотнула Рожкина. – Мне когда Белянка сказала, я два часа от смеха сгибалась. Наградили же родители фамилией. Представляю, каково мужику преподом работать. Студенты, наверное, измываются на славу.

В дверях Катка протянула Наде бумажку с номером:

– Это мой сотовый. Если Беляна позвонит, обязательно свяжитесь со мной.

– Лады, только зачем? Все же хорошо закончилось. Они с Шуриком у Ваньки, необходимость беспокойства отпала сама собой.

«Ой, не скажи, – думала Копейкина, спускаясь по ступенькам. – По-моему, сейчас самое время для того, чтобы забить тревогу».

Наспех перекусив, Катарина намылилась в институт.

В гостиной Розалия вертелась перед камерой.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду расскажи, – пела свекровь. – Я ль на свете всех милее?

Ката хотела съязвить, как вдруг камера заговорила:

– Отойди от меня, не мешай работать.

Копейкина вздрогнула, Розалия отшатнулась.

– А ну повтори!

– Я сказал, хорош крутиться, – гаркнула камера мужским голосом.

– Розалия Станиславовна, они уже работают?

– Н-нет. Начнут только завтра.

– А кто сейчас вам отвечал?

– Она.

Свекровь задала камере следующий вопрос:

– Свет мой, зеркальце…

– Заколебала! – Далее последовала ненормативная лексика.

Через несколько секунд в дверь позвонили. Не в силах сдерживать вырывающийся наружу смех, Татьяна махала руками.

– Видели бы вы сейчас свои лица. Ей-богу, жаль, что это не войдет в шоу.

– Танька, в чем дело? Кто со мной разговаривал?

– Игоряша.

– Кто?!

– Да вы не пугайтесь. Мы проверяли камеры. Игорь с Вадиком в трейлере сидят. Он мужик юморной, решил над вами прикольнуться.

Станиславовна побагровела. Повернувшись к камере, она прогрохотала:

– Поймаю – все к чертям пообрываю!

– Они уже вас не видят, – Агафонова продолжала веселиться.

Катка встрепенулась:

– Тань, а почему они слышали слова Розалии Станиславовны? Ты же говорила, когда начнется съемка, нам придется ходить с микрофонами.

– Ну правильно. К Розалии Станиславовне сейчас прикреплен микрофон. Я попросила ее сказать пару слов, стоя у камеры. Для проверки.

Копейкина обернулась к свекрови:

– Зачем вы тогда спектакль разыграли?

– Я не знала, что там мужики сидят. Думала, в трейлере одна Танька.

Развернувшись, Ката вышла на улицу.

– Не забудь, сегодня вечером приедут наши родственники, – крикнула вслед Станиславовна.

Такое не забудешь, даже находясь под общим наркозом.

Проходя мимо трейлера, Ката решила на секунду заглянуть внутрь. Постучавшись, она толкнула дверь и обомлела. Внутри все было напичкано техникой. Два щуплых мужичка, оба с длинными, связанными в хвосты, волосами, сидели на стульях перед десятком мониторов, один из которых показывал столовую.

– Привет, – Ката, словно завороженный ребенок, подошла к дядькам.