Молчание.

Парень вгляделся в тусклые глазенки социопата и отшатнулся. – Охренеть! Двадцать три, двадцать три смерти на тебе. И всех – на рельсы. Нашел забаву, ублюдок!

– Я…

– Молчи, червь. Поговорил бы я с тобой, да ни к чему это. Погоди, – ищущий взгляд молодого человека проник в самую душу преступника, достиг дна, – вот она, причина. Ладно, попробуем.

Незнакомец прижал ладонь ко лбу старика и закрыл глаза, выжигая корень зла из подсознания преступника. Убийца вздрогнул, обмяк и через секунду тихо осел на настил перрона в глубочайшем беспамятстве.

Готово.

– Что за день такой? – досадливо бросил парень и шагнул в сторону. – Одни психопаты кругом, куда ни плюнь, – он чертыхнулся, провожая глазами уходящую электричку.

Под мерный стук колес Светка быстро успокоилась. Казалось, что-то страшное пронеслось мимо. Она вяло улыбнулась, чувствуя ватную усталость во всем теле. Домой, в постель и спать, спать…

Время пронеслось незаметно. Не успела глазом моргнуть, а уже Коньково, ее станция. Отсюда два шага до общежития.

Выйдя на поверхность, девушка жадно вдохнула зябкий воздух. В голове прояснилось, все чувства вдруг обострились до предела, как в детстве. Может эти краткие мгновения и есть – настоящее счастье?

Светофор. Как долго горит красный, целую вечность. Когда спешишь, секунды тянутся, как сгущенное молоко.

Дождавшись зеленого, второкурсница первой ступила на «зебру».

Шаг, другой…

Женский захлебывающийся вопль сзади:

– Девушка! Назад!!!

Она испуганно оборачивается на крик и краем глаза видит, как, совершенно бесшумно на нее несется огромное серебристое авто, на месте водителя крашеная блондинка лет сорока, оживленно разговаривающая по мобильному телефону.

«Мамочки! Эта балаболка не замечает ни меня, ни сигнала светофора!».

Удар!

Она совершено не чувствует боли (словно наблюдает за собой со стороны), лишь долгий полет, кажется – к самому небу. Затем бесконечный миг неподвижного равновесия, и, наконец, гравитация берет свое, она стремительно падает вниз, все быстрее, к беспощадной косной поверхности асфальта, в смерть…

Последнее, что видит несчастная – ее собственные кроссовки, отлетевшие на тротуар при столкновении.

В голове легкий шелест, напоминающий раздражающий белый шум в телевизоре. Светка растерянно хлопает глазами, озирая кварталы, будто видит их впервые. Похоже, она отключилась на миг, потеряла ориентацию в пространстве и времени.

Девичий голос, звонкий, тревожный, знакомый. Постепенно до нее доходит смысл слов:

– … как кукла, глаза стеклянные, – Ирина помахала узкой ладошкой перед ее лицом. – Ну, наконец-то, очнулась вроде. Что это было, Светуль? Как состояние?

– Н-не знаю…

Брюнетка ласково коснулась ее щеки:

– Холодная, как русалка. Ну и напугала ты меня, Кинчева. Думала – прямо здесь грохнешься.

Девушка быстро приходила в норму:

– Да ничего, забей. С кем не бывает…

Подруга друг взъярилась:

– Забей? Ты когда ела последний раз, аскетка? Завтракала хоть?

– Н-не помню.

– Во-во, дурында. Я тебе предлагала пирожное в кафетерии? Почему отказалась? Организм молодой, растущий, любви жаждущий, за ним следить надо. Признавайся, может, болеешь чем?

– Да ладно, не зуди, – она уже совершенно оправилась. – Я в полном порядке. И диагнозов никаких не имею.

– Иш ты, в порядке она… – товарка досадливо чертыхнулась и потянулась дрожащей рукой за сигаретой. – Короче, всех побоку, загул отменяется, едем в общагу.

– Ну уж нет! Не позволю, чтобы из-за такого пустяка твой вечер накрылся. За меня не переживай. Одна доеду.

– Пустяка? Меня от испуга чуть кондрашка не хватила.

– Да ладно. Я в норме, честно.