А если он дома?

И что дальше?

Идиотка. Сама поставила табу и сама же сейчас стояла на пороге с зажатым листком в руке.

Могла же отдать в институте или передать через Маркуса.

Могла…

Вот теперь скребётся на пороге, как брошенный котёнок.

Дура… дура… дура…

Ещё одна попытка, и всё же кулак совершил удар, а ей от этой пытки и неуверенности тут же захотелось приложиться лбом о деревянную поверхность и хорошенечко встряхнуть мозги, превратившиеся в кисель.

Нет ответа. Хозяев нет дома.

И даже лёгкое облегчение… удручало.

Слабачка и трусиха.

Николь прикусила нижнюю губу, и ей захотелось распустить волосы из удерживающей их резинки, чтобы запустить в них пальцы.

Она не та, кем даже хотела казаться самой себе…

Лай собаки со спины напугал. Николь вздрогнул, едва ли не пискнув от неожиданности, и развернулась, но тут же рухнула пятой точкой на веранду, когда чёрно-белый далматинец, виляя хвостом, снёс своим порывом, закидывая лапы на плечи и норовя облизать лицо.

– Я тоже рада тебя видеть, – Николь немного брезгливо увернулась от влажного языка и попыталась оттолкнуть радостную собаку, чтобы хотя бы была возможность встать на ноги.

– Грета, – голос подошедшего хозяина после прогулки прозвучал твёрдо и уверенно, заставляя собаку моментально повиноваться, замерев на месте, а потом и вовсе буквально в два прыжка оказаться возле парня и смиренно сесть к ногам. – Нечего приставать к посторонним.

Нэйтен Картер посмотрел в глаза своей собаке, в которых всегда была искренняя любовь и верность, хоть от кого-то он это чувствовал, и тут же перевёл взгляд на девушку, поднявшуюся на ноги и отряхивающую штаны. Неожиданно вновь её здесь увидеть. И это даже странно. Непривычно. А может, уже и не хотел видеть.