Ровно до того момента, как Сергей объявил, что нам нужно расстаться, ибо его жена ждет ребенка.

Я знала, что ребенок Загорицких погиб в семилетнем возрасте. Сергей однажды рассказал, даже показал его фото. Удивительно симпатичный ясноглазый мальчуган. Когда такие слишком рано “уходят”, больно становится даже постороннему человеку.

Но мне стало по-настоящему больно, когда меня ОТВЕРГЛИ.

Нет, моя попытка самоубийства не была демонстративной. Мне действительно было плохо, отвратительно плохо. До этого я не спала минимум две недели. Не преувеличиваю – по ночам ревела и прокручивала в памяти все встречи с Загорицким, начиная с самой первой, когда мы стояли на палубе теплохода и он заговорил со мной первым. Своим обманчиво “бархатным” голосом. Когда обезоруживающе улыбнулся и я заметила в его глазах золотистые блики. Когда…

…когда он лишил меня девственности.

И я не просто мучилась бессонницей после того, как мы с Сергеем расстались. Мне было физически больно. Я постоянно задавалась вопросом – ЗА ЧТО? За что так погано мстят мне Высшие Силы? Чем я это заслужила?

И в какой-то момент мне захотелось просто ИСЧЕЗНУТЬ из этого мира. Может, переместиться в параллельную Вселенную, может, соединиться с мамой… может, просто уйти в темное НИЧТО.

Не случилось, меня откачали вовремя.

И произошло Чудо – Сергей вернулся. Ко мне.

А его жена лишилась ребенка. Снова. Просто на сей раз – нерожденного.

Я меньше всего ожидала прихода Загорицкого в мою больничную палату. Хорошую одноместную палату, оснащенную всем необходимым медицинским оборудованием. У врача были добрые усталые глаза. Медсестры мне улыбались и ставили капельницы так умело, что я почти не ощущала боли от игл.

Позднее до меня дошло, что весь этот комфорт мне обеспечил Сергей.

Вот только к тому времени он перестал быть для меня просто Сергеем, моим первым мужчиной, возлюбленным…

Я больше не боялась его потерять. Не потому, что была уверена – он от меня никуда не денется, нет. Я вообще об этом не думала.

Я думала, что могло случиться с папой, если б меня вовремя не спасли.

И что жизнь совсем не настолько отвратительна, чтобы легко с ней расставаться.

…А потом к нам домой явилась ЕГО ЖЕНА.

И вот тогда я по-настоящему осознала, какой же подонок мой первый мужчина.

Мы подспудно думаем, если мужчина изменяет жене, значит, она сама виновата. Сама спровоцировала. Не следит за собой, сварлива, глупа, скандальна…

Жена Сергея оказалась хрупкой “феей” с золотистыми волосами, тихим голосом и манерами истинной леди. Огромные беспомощные глаза на тонком лице, элегантный костюм, еле уловимый аромат изысканного парфюма.

Ненавидеть ее? Да я готова была в нее влюбиться.

Мне стало ее чертовски жаль.

Даже в какой-то миг захотелось ее обнять и тихонько погладить по волосам. Серьезно. Она казалась такой милой и беззащитной… и чем-то напомнила мне мою умершую маму.

Что-то нехорошо от этих воспоминаний.

Вернусь к дневнику потом. Мне ведь нужно рассказать главное.

Рассказать о Кирилле.

Но это позднее.

* * *

II.

И опять Ирина

– У тебя ведь есть Шенгенская виза? – как бы между делом, почти небрежно, поинтересовался Бестужев.

Мы снова находились в постели. Кажется, наш конфетно-букетный период сменился чем-то вроде медового месяца – не теряя времени на пустую болтовню, встречаясь, мы тут же валились в кровать. У Бестужева была просторная квартира с евроремонтом в “сталинском” доме, и в этой квартире помимо хозяина жил огромный серый кот с кисточками на ушах и умопомрачительно роскошным хвостом. Мне этот кот даже прикоснуться к себе не разрешил. Глаза у него были желтые и чрезвычайно строгие.