– Что? – он снова приподнял брови.

– Старше?

– Ау. Прямо в сердце, – улыбнулся Роланд, снова вернувшись к чемодану.

Дэстени покраснела еще сильнее, не понимая, как это вообще возможно.

– Я имею в виду, – начала она неловко, – я не хотела сказать, что вы намного старше…

Роланд рассмеялся, и его смех заставил ее забыть обо всем на свете.

– Ничего страшного. Когда-то это должно было случиться.

– Что должно было случиться? – спросила она.

– Возраст, – сказал он, доставая что-то из чемодана. – Просто казалось, что еще вчера я говорил всем «вы». А мне все говорили «ты». Как быстро все меняется.

Дэстени смотрела на его улыбку, но чувствовала еле заметную грусть в словах. Неужели он правда расстраивается по этому поводу? Или просто шутит? Шутить он умеет, это она уже знает.

Но вдруг он имеет в виду, что для него все изменилось слишком быстро, когда ему пришлось стать Главой Организации? Возможно, именно тогда все и стали обращаться к нему на «вы». Возможно, он совершенно этого не хотел.

Дэстени захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее, она готова была сделать все что угодно, но не знала что. Не знала как.

И пока она думала, Роланд спокойно осматривал и настраивал предмет, который достал из чемодана. Предмет был ей не знаком, но самое подходящее его описание – очень громоздкие очки, только вместо линз были приделаны штуки, похожие на сенсорные телефоны.

– Ну, давай попробуем, – сказал Роланд, будто уже забыл о том, о чем только что говорил.

Дэстени с ужасом уставилась на предмет.

– Погодите… Я сказала вам, что не люблю очки, а вы решили найти нечто похуже? Преподать урок?

Роланд смотрел на нее так, будто с трудом сдерживал смех.

– Этот аппарат определит форму и размер твоего глазного яблока. По этим размерам я буду изготавливать линзы. Еще вопросы?

Дэстени видела его улыбку, и она сводила ее с ума. Чтобы как-то это скрыть, она села на свободный стул, закрыла глаза и выдохнула с готовностью.

Роланд аккуратно надел на нее аппарат. Он казался тяжелым на лице, и она мысленно порадовалась, что ее волосы убраны в пучок и не мешали. Он также был холодный, поэтому она чувствовала тепло прикосновения пальцев Роланда у себя на висках. Но не успела она осознать это, как его голос раздался совсем близко:

– Не открывай глаза, пока я не скажу, хорошо?

Дэстени побоялась кивнуть с такой тяжестью на лице, поэтому тихо произнесла:

– Хорошо.

Она надеялась, этот аппарат смотрится на ней не так ужасно, как она это представляла. Она почти не дышала, глаза были закрыты, но каким-то образом она чувствовала его улыбку. Или просто воображала ее.

Наверное, просто воображала ее…

Она вдруг почувствовала себя уверенней.

– Роланд?

– Да? – протянул он, не отрываясь от настройки очков.

– А где вы научились делать линзы? И вообще, откуда столько знаете про человеческие глаза?

Послышался щелчок – видимо, он включил аппарат. Он молчал, и Дэстени уже начала нервничать, решив, что он не хочет отвечать, не хочет с ней говорить, но тут он произнес:

– Все началось с простого хобби.

– Хобби… изучение глаз?

– Что-то вроде того, – тон голоса говорил о сосредоточенности Роланда, и она надеялась, что не слишком отвлекает его. – В детстве я днями и ночами сидел за компьютером и книгами, изучая анатомию глаз. Почему-то мне казалось это очень интересным. Родители ничего не понимали, – он усмехнулся так, словно вспомнив что-то одновременно веселое и грустное. – Они думали, что со мной что-то не так. Мой брат коллекционировал оружие и наизусть заучивал записи отца, а я был полностью погружен в размышления о том, возможно ли изобрести такой раствор, который помог бы людям реже моргать.