Они хотели спасти ее любой ценой.

Мама и папа, я благодарю вас за ту цену, которую вы заплатили, чтобы я осталась жива.

Отсутствие личных денег породило еще большие сложности. Это было сделано старшими из соображений, что булимия закончится. Говорят, когда закрывается одна дверь, то открывается другая. Обычно выражение используется в позитивном ключе для ободрения ослабленного духа и пробуждения силы воли. А как быть с пищевым зависимым? Она нашла выход и из этой ситуации.

Тогда в интересах главной героини был только внешний вид и соответствие своим ожиданиям. Но уже в то время наступила пора познать законы кармы.

Родители покупали продукты на всю семью на неделю, но, с учетом особенностей поведения старшей дочери, вскоре члены семьи стали замечать, что привычного количества стало не хватать и на несколько дней. Пристальная слежка выявила нарушителя порядка, после чего в ход пошли воспитательные меры: утомительные разговоры, замечания, некоторые особенно искусительные вещи – сладкое, соленое, вредное – прятали из побуждений вразумить больного человека. Но это не сработало.

Элиза начала воровать в магазинах. Да, чтобы прокормить безумного зверя, необходимы внушительные запасы провианта. Она не могла быть неудобной в собственной семье, где заслуживать любовь и так было непосильным трудом. Началось с малого: жвачка, конфета, батончик, шоколадка, мюсли, хлебцы, коробка сладостей, средства личной гигиены. Проблемы, как и неоплаченный товар в сумке, нарастали снежным комом. При этом образе жизни ее ни разу не хватали за руку и не отводили в комнату допроса. Однажды, отправившись на очередной рейд, что-то в ее голове щелкнуло – это был первый раз, когда она подошла к кассе с пустой сумкой. И именно в этот момент ее попросили продемонстрировать содержимое. Это была ее лживая победа. Она настолько хотела быть хорошей для всех и спрятать свою тень, что умудрялась работать над имиджем, угощая других краденым добром, о чем никто не знал.

Принципы и нормы морали закружили в калейдоскопе абсурда. Белое и черное, хорошее и плохое перестали носить былые характеристики. Она окончательно запуталась в пуповине, которую никак не могла перегрызть. Игры с едой заходили слишком далеко, чтобы по-прежнему казаться весельем, когда “ешь все, что хочешь и не полнеешь”. Гормоны счастья вперемешку с кортизолом и норадреналином ядовитой смесью разъедали восприятие мира. Созависимая Элиза превращалась в зомби, игнорируя импульсы изнутри – они просто не могли больше достучаться до головного центра. Блуждающий нерв защемило где-то на полпути к свету в конце тоннеля. Хьюстон окончательно потерял связь.

Организм способен быстро приспосабливаться к новым условиям жизни вне зависимости от их эффективности и пользы. По мере развивающихся пагубных отклонений, в ее жизнь пришел новый способ стимуляции состояния эйфории. Раздобыть алкоголь не так тяжело, как кажется. Созависимый человек способен программировать себя для ускоренного поиска средства мнимого побега от самого себя. Это не настоящие желания. Они диктуются паразитарной формой режима самоуничтожения – оружием отложенного действия. Никто точно не может предугадать, когда случится непоправимое. Верно одно: его приближение с каждым разом все отчетливее.

– Что с лицом? Дома все живы? Будешь?

Она молча взяла бутылку за горлышко и опрокинула голову.

– Эй, эй! Куда? Жить надоело? Закусывать надо!

“С каких это пор кому-то есть дело до человека, ищущего ответы в океане слез плачущей души?” Как-то не верилось в попытки вразумления таких же разбитых, как она сама. Самая глубокая яма – отчаяние, самый громкий крик – в молчании. Сильное алкогольное опьянение напоминало состояние тета-ритма мозговой активности перед засыпанием или сразу после пробуждения. Сквозь звуки передачи электричества между нейронами она слышала ее – тахикардию маленькой девочки, которая, закрывая рот от ужаса грязными ладошками, забилась в угол подсознания. Что ее так напугало? Зачем залезла сюда? Что можно сделать, наблюдая за необратимым хаосом в приступе агонии?