Бзык приземлился на оконную сетку, сложил крылышки, протиснулся в узкое отверстие и проник в комнату. Ссорилась молодая пара. Девушка, выбежала с другую комнату и закрыла за собой дверь. Парень выругался, схватил книгу и начал нервно читать.

– Дурила, иззвинись. Иззвинись, – нашептывал Бзык. – Она же ребёнка ждёт.

Парень отмахнулся, отбросил книгу, подошёл к двери:

– Аня. Анют, извини. Дурак был. Не подумал.

Бззз. Готово. Бзык вновь нырнул в открытое окно и очутился на улице, просканировал ещё пару домов. Жаль, не все открывают окна. Тогда путь его лежит через подъезд, но это опасней, там пауки. Караулить под дверью приходится, да и попробуй потом выберись, поэтому вся надежда на открытые окна.

Все утро он старательно хоронился от своего пернатого недруга. День был в самом разгаре. После дождя наконец-то выглянуло солнце. Радар работал на полную мощность. Рыжий комок спал в куче осенних листьев, совершенно неотличимый от них. Выгадав время, Бзык кинулся в гору листвы и ужалил как можно больнее. Листва мяукнула, и на дорогу под ноги идущей из школы Вере Петровне выкатился пушистый рыжий комок.

– Ну, здравствуй, Рыжий, – сказала женщина, ласково потрепав котёнка по голове.

– Бззз. Пристроен. Не одинока, – поставил себе галочки Бзык. – Приступаю к новой миссии.

Ещё со времен динозавров мы на посту. Если ты что-то забыл, я напомню, всю ночь над ухом звенеть буду, пока не сообразить, что к чему. Ззаметь, ззабей, ззадумайся, ззамолчи. Я – звенящая тишина. Конечно, не всё и не всегда успеваю. Порой, приходится следующего шанса долго ждать. Эй, Человек, я к тебе обращаюсь. Если…

Договорить Бзык не успел. В этот раз воробей оказался хитрее и проворней.

Прозвенев в последний раз, Бзык наполнил своей памятью миллионы новых тел.

Если вдруг тебя укусил комар, подумай, что ты упускаешь, заметь, запомни, оглянись.

Бззз.

– Как думаешь, – зевнув и вытянув лапы, спросил Эрвин, как только раздался щелчок открывающейся двери, – сегодня реветь будет?

Степан невозмутимо моргнул, просыпаясь.

– Сейчас увидим.

Оба кота спрыгнули с дивана и уселись на пороге в гостиную, как два сторожа, встречая хозяйку. В следующее мгновение объявилась и сама хозяйка. Хрупкая девушка с рыжими кудрями стянула с себя плащ и теплый шарф, бросив их прямо на пол.

– Плохой знак, – заметил Степан.

Хозяйка выдохнула так, будто держала дыхание весь день. Ее глаза были опухшие, нос красный от постоянного контакта с носовым платком.

– Ненавижу! – воскликнула она без всякого предупреждения и пнула валяющееся пальто. Потом, крутанувшись на каблуках, убежала в ванную, всхлипывая.

Коты переглянулись.

– Третий день, – отметил Эрвин, разворачиваясь и держа путь обратно к дивану. – Сколько можно реветь из-за этого лоботряса?

– И не говори. Он даже не симпатичный. И пахнет как дешевый освежитель воздуха.

– Никогда не пойму человеческую любовь. Он хоть один раз угостил ее колбаской? Хоть раз почесал ее за ушком? Ей-богу, что за отношения такие…

– У людей все по-другому, Эрвин. Она ведь добивалась его целый месяц. Торты ему пекла.

Коты уселись на диван. Они знали, что в каком бы состоянии ни пребывала хозяйка, она накормит их ровно в шесть часов вечера. Потом поест сама. А потом еще и поиграет с ними.

Хозяйка вышла из ванны, шмыгая и вытирая слезы. Она дотянулась сначала до Степана, погладив его, потом до Эрвина, похлопав его по животу.

– Эх, вы мои хорошие… Вы меня точно никогда не предадите! Не то что этот… подлый, мерзкий, вонючий…

– Вот это верно подмечено, – безмятежно размахивал хвостом Степан. – Наконец-то до нее дошло.