Я подумал, смогу ли атаковать их, используя эффект замедления времени, но всё ещё чувствовал себя физически слабым и несобранным после сна. Прежде чем я успел что-то предпринять, двое мужчин схватили меня и грубо привязали к стулу.

– Что вы делаете? – возмущенно воскликнула Жаклин. – Что вы за люди такие? Разве недостаточно вы навредили мистеру Уолтону?

– С нами нельзя шутить, мисс Джонсон, и мы ни перед кем не отчитываемся, – отрезал мистер Маккриди. – Мы получим ответы, которые ищем, и ни перед чем не остановимся, чтобы получить их. Не думайте, что Ваш пол спасет Вас. Никто не узнает, что здесь происходит, и мистер Уолтон возьмет всю вину на себя.

Жаклин в ужасе уставилась на него, лицо её побледнело, когда он вытащил из-под куртки зловещего вида нож и с выражением профессионала стал любоваться его лезвием.

– Что ж, – сказал он, – сначала посмотрим, что скажет мистер Уолтон, хорошо?

Я слишком поздно понял, что не смогу добраться до Жаклин. Даже если бы мне удалось активировать Портал, я не смог бы забрать её с собой.

Внезапный громовой рёв нарушил тишину снаружи: повторяясь и продолжаясь, он превратился в длинную барабанную дробь ярости. Все в комнате на мгновение замерли. Пол задрожал, и окна сильно задребезжали. Несколько артиллерийских батарей открыли огонь. Битва, конечно, ещё не закончилась. Я понял, что вероятно, это последний рывок на третий день боёв – начало катастрофического наступления Конфедерации против центра войск Союза. Почти единственное, что я мог вспомнить об этом сражении. Массированный пушечный огонь непрерывно продолжался, батарея за батареей, и мистер Маккриди противно улыбнулся.

– Началась последняя атака, – сказал он, громко перекрикивая шум. – Мы прорвём центр Союза и будем преследовать их до самого Вашингтона. Никто не узнает и никому не будет дела до того, что здесь произойдет с вами.

Раздался оглушительный грохот, и комната исчезла во взрыве штукатурной пыли. В течение нескольких мгновений я понятия не имел, что произошло. У меня заложило уши, а разум онемел. Когда облако пыли рассеялось, мистер Маккриди и его пособники исчезли. Я напряг зрение и через секунду разглядел их скрюченные тела, разбросанные по всей комнате. Потребовалось немного больше времени, чтобы понять это. Тяжелый снаряд пробил дом насквозь с дальней стороны. Ответное пушечное ядро от артиллерии Союза – догадался я. Оно убило одного из мужчин на месте и ужасно ранило другого. У мистера Маккриди не было явных травм, но он был мёртв или без сознания: возможно, в него попали осколки. Моё лицо горело, покрытое штукатурной пылью. Я был потрясён. Смерть пришла внезапно, но также она была освобождением.

– Милостивые небеса! – ахнула Жаклин, стараясь не смотреть на безобразно изуродованные тела.

Я запоздало осознал ситуацию.

– Быстро, развяжите меня! – прокричал я сквозь грохот артиллерийского огня, – мы должны убираться отсюда.

Мгновение она ошеломленно смотрела на меня, а затем начала возиться с веревками, привязывавшими меня к стулу. Прошли долгие секунды, прежде чем они отпустили меня, и я с усилием поднялся на ноги. Всё болело, но, подпитываемый адреналином, я чувствовал себя сильнее и взял Жаклин за руку.

– Мы должны бежать отсюда, – настаивал я. – Не думаю, что в доме ещё кто-то есть.

Она кивнула, широко раскрыв глаза. Дверь была не заперта, а коридор пуст. Мы подошли к входной двери и выглянули наружу. В поле зрения были солдаты, но никого поблизости, и никто не смотрел в нашу сторону. Мы вышли на улицу. Чувствовалась опасность, и я заставил себя сохранять спокойствие.