Я перебрал в памяти всё, что мог вспомнить о её драматическом появлении. То, что она говорила, то, как выглядела, то, что я чувствовал. Всё казалось таким реальным, но не имело никакого смысла. Я не представлял себе, что это за «артефакт» и как он мог быть связан со мной. Налив себе стаканчик на ночь, я откинулся на кровать и заложил руки за голову. Мысли хаотично кружились в мозгу, и я невидящим взглядом уставился в потолок. Алекс, Мелисса, таинственные артефакты. Казалось, что ни с чем из этого невозможно справиться должным образом, и я устало погрузился в сон.

Настойчивый звон мобильника вырвал меня из тёмных, запутанных снов. Я слепо нащупал телефон и прохрипел в него, морщась от дневного света, льющегося в окно, и от металлического голоса Чарльза в моём ухе.

– Привет, Ричард, ты готов?

– Нет, только не это, – пробормотал я.

– Да, да, – проворчал я, – просто слишком много выпил. Я потянулся и застонал. – Не привык столько танцевать. Дай мне возможность принять душ.

– Отлично, – сказал он, обрадовавшись, – скажем, минут сорок пять?

– Хорошо, – согласился я сквозь стиснутые зубы.

Голова раскалывалась, во рту стоял ужасный привкус, и я с отвращением осознал, что всё ещё полностью одет. Но прежде всего, я украдкой взглянул на ладонь, и там, написанное ручкой именно для этого момента, было размазанное слово «Алекс». Прошлой ночью я верил, по крайней мере, отчасти, в необыкновенную девушку, которая украла мою жизнь. Я ожидал, что в холодном свете дня всё будет по-другому, и так оно и было. Страх скрутил желудок, сомнения затуманили разум, а сердце сжалось от смятения. За мною следили, Мелисса ушла, как и девушка, которая её разоблачила. Трудно было поверить, что всё это произошло на самом деле. Я чувствовал давление повседневного мира, его невозмутимую реальность и будничную рутину, и смотрел на крошечные буквы, наполовину скрытые в ладони. «Да, – сказал я себе, – по крайней мере, кое-что из этого было правдой». Хотя, это было не тем сообщением, которое мне действительно хотелось услышать. По крайней мере, значительная часть меня его не услышала. Потребовалось настоящее усилие, чтобы вообще принять его.

«В любом случае, – подумал я про себя, – мне остаётся только продолжать жить нормальной жизнью».

«А что потом?» – спросила менее уверенная часть меня.

Я потянулся за сигаретами. Теперь они отталкивали меня больше, чем когда-либо, и вдруг захотелось освободиться от них. Но они были полезным костылем, и у меня имелось оправдание. Я должен был оставаться в образе. Решив обождать и выкурить одну за чашкой кофе, я оторвал себя от кровати и направился в душ.

Дорога до Хартфордшира не была насыщена событиями. Чарльз сделал ещё пару попыток затронуть тему появления Алекс в танцзале, но я старался изобразить скуку и безразличие. Я попытался перевести разговор на коттедж, но Чарльз тоже не хотел говорить о нём, по крайней мере, пока.

– Подожди, пока не увидишь его! – радостно произнёс он.

Я снова стал думать об Алекс. «Не меняй своих планов, – сказала она, – поезжай завтра с Чарльзом». Странно, что абсолютно незнакомый человек осведомлён о моих делах, но почему-то я был уверен, что она знала, где я нахожусь. Меня раздражала надежда снова увидеть её, и я удивился собственной глупости. Всё ещё потрясённый всем этим, я безнадёжно пытался собрать всё воедино, растерянно откидываясь на спинку сиденья.

Я чувствовал себя совсем не тем человеком, который накануне вечером отправился с Чарльзом в танцевальный зал. Всё в появлении Алекс было странным. Ничего из того, что она сказала, не имело смысла, и всё же, воздействие её слов было огромным: они казались такими важными. Мой ум беспомощно барахтался при попытке понять всё это. Алекс сказала, что я должен верить в себя. Я вспомнил, как она выглядела, когда говорила это, – ту настойчивость и напряженность её личности. Хотелось ей верить, но всё казалось адским безумием.