– Добрый день. – ответил мужчина, женщина смотрела на него, не глядя на нас. – А почему вы спрашиваете?

– Мы поехали погулять в горы, в Гармиш. – начал выдавать я полуправду, полуверсию. – По дороге на заправке на меня ни с того ни с сего напала женщина, потом еще дальше, на дороге за нами гнались какие-то люди на машине, но нам удалось уехать. Тут еще и радио что-то страшное передает. Можно я выйду из машины?

– Я не думаю, что вам стоит тут останавливаться. У нас тут тоже проезжали несколько сумасшедших, да и соседи говорят, что в городе творится что-то невероятное – во многих людей как дьявол вселился. – мужчина ясно давал мне понять, что мне тут не рады. По крайней мере, его мои сбивчивые объяснения совершенно не удивили.

– Мы ищем место, чтобы переночевать. – всё же я попытался ещё раз.

– Вам нужно искать его дальше. Мы сами собираемся уехать.

Говорил всё время мужчина. Женщина молчала, по её лицу ничего невозможно было прочесть или понять. Тут она взглянула на меня, и впервые за все время заговорила:

– Наши соседи работали в городе. А я всегда говорила, что надо оставаться там, где ты родился. Там, где ты и должен быть. Город меняет людей, портит их. В городе все слишком просто, много соблазнов, мало веры.

Мне очень не понравилось прошедшее время в её диалоге. Однако, ответ на один из своих вопросов я всё же услышал: и сюда тоже проникает что-бы-там-ни-было, причем как я и предполагал, проникает из городов. Подозрение пожилой пары понять можно – если их уже застращали про городских, то та моя информация, что мы из Мюнхена, никак не настроила их в нашу пользу. Я бы тоже городских в такой ситуации на порог не пустил. Что ж, буду знать – в следующий раз надо представляться деревенскими, только назвать местечко подальше – скорее всего в окрестных деревушках все всех знают, как везде.

– Посмотри под трактор. – практически прошипела мне Аня, взяв меня за руку и сжав её незаметно для наших собеседников.

Зрение – это не моя сильная сторона, потому я ничего сам и не заметил. Да и во время разговора старался смотреть в глаза своим собеседникам, чтоб показать свою открытость. Сейчас же, присмотревшись, мне стало видно, что под высоким днищем трактора лежит человек. Точнее, он лежал только частично под днищем, еще частично под правым передним колесом, и остальной частью, видимо, во дворе дома. Трактор наехал скорее всего на него лежачего, причем сделал это так, чтобы остаться на теле, прижать его. Мне были видны только ноги в каких-то сапогах и грязных темных брюках. Головой и верхней частью тела труп лежал во двор, скрытый от нас углом дома и самим трактором.

Пожилой мужчина заметил мой взгляд, и приподнял лопату, выдернув её из гравия, и перевернув стальной частью вверх.

– Я думаю, вам лучше уехать. – слово “думаю” в его фразе было явно лишь необязательной оставшейся частичкой вежливости.

– Да, конечно, спасибо. – спорить с ним я не собирался, закрывая окно и трогаясь с места.

Оба наших собеседника пристально и внимательно смотрели на нас. Проезжая вперед я обернулся через плечо, и посмотрел за трактор во двор, уже не скрытый углом дома. Сейчас я увидел, что тело действительно лежит именно так, как я себе и представлял – придавленное колесом трактора. Только вот голова лежала на расстоянии примерно метр от своего законного места, как будто отсеченная чем-то. Например, совковой острой лопатой в умелых руках. Аня ничего не сказала, но полагаю, что она так же все видела. Набирая скорость и глянув ещё назад, в открывшийся с этой стороны двор за домом, можно было увидеть следы борьбы – перевернутый садовый столик и разбросанные вокруг него стулья, остатки обеда на земле. Надо ехать дальше, действительно тут ловить нечего.