Затем мы переключили внимание на книги. Припрятав десятка два, оставляем только одну или две книги, которые занимали Мари в тот момент. Это может шокировать родителей, которые гордятся любовью к чтению своего ребенка: «Сара читает пять или шесть книг одновременно!» Ни в коем случае не хочу препятствовать чтению, но будет гораздо лучше, если ребенок действительно сосредоточится на одной книге и будет наслаждаться чтением (или любой другой деятельностью) в конкретный момент времени. У меня был такой пациент, Дилан, сообразительный и словоохотливый восьмилетний мальчик. Однажды он с порога заявил мне: «Знаете, что? Я только что прочитал шестнадцатую книгу серии «Волшебный дом на дереве», читаю четвертую часть «Путешественников во времени» и мне только что подарили новый комикс про «Капитана Трусы». – «Здорово, – сказал я. – И какая же книга тебе понравилась больше всех?» – «О, я не знаю, – ответил мальчик. Он явно счел мой вопрос излишним. – Они все одинаковые».

Но вернемся к Мари. Мы сложили игрушки в несколько больших ящиков и отнесли в подвал. Оставили только любимые (чем проще, тем лучше): пару кукол, плюшевого мишку, с которым она спит, конструктор, посуду и мячики. Почти половину игрушек пришлось выбросить, потому что они сломались или лишились деталей. Предполагалось, что те игрушки, которые мы убрали на хранение, будут своего рода запасником: одну игрушку можно будет менять на другую. То же самое мы сделали с книгами – оставили только пять или шесть любимых, которые выстроились на полке рядом с кроватью девочки, а остальные упаковали и припрятали.

В одну из корзин для игрушек мы положили яркие куски ткани, веревочки и прищепки. Также мы обеспечили Мари удобным столом, большим альбомом для рисования и коробкой карандашей. Да, и вот еще что: мы перебрали и привели в порядок маскарадные костюмы и сложили их отдельно.

Вы могли бы подумать, что первой реакцией Мари на это «анти-Рождество» был шок. Ничего подобного. Я наблюдал подобное неоднократно. Девочка даже не заметила, что пропали добрых две трети (и даже больше) ее игрушек и книг. Она осваивала освободившееся пространство и радовалась предоставленной свободе. Каждый день в течение нескольких недель Мари строила домик из кусочков ткани, скрепляя их прищепками, а потом пряталась внутри, часто с куклой или книгой. Казалось, именно это ей было совершенно необходимо. Мари поняла, что все это принадлежит ей и она может «устраивать гнездышко», когда захочет. По вечерам девочка вместе мамой разбирала домик. Они складывали куски ткани и прищепки в корзину до следующего дня.

Это был только первый шаг процесса упрощения. Предстояло еще несколько уровней и несколько месяцев. Первый шаг – изменение комнаты – стал для Мари сигналом к целому морю новшеств, которые коснутся всех частей дома и всех аспектов жизни этой семьи. Изменения затронули и пространство, и время, и они не были результатом обычной уборки. Это было сознательное движение, и в практическом, и в переносном смысле, к более структурированной и предсказуемой жизни, учитывающей интересы ребенка. Я не хочу сказать, что всё в доме и в жизни должно быть ориентировано на ребенка, но я настаиваю на том, чтобы всё в доме и в жизни не было ориентировано на взрослых. Для взрослых может быть приемлемым определенное количество вещей; но для ребенка «накопительство» является недопустимым.

У детей очень развито осязание, и они так полно используют свои чувства, что любой предмет им нужно потрогать, понюхать, возможно, надкусить, бросить, надеть себе на голову, а иногда и утопить в воде. Это совершенно естественно. Наденьте на ребенка защитный шлем, если боитесь, – он исследует мир. Но представьте, какую сенсорную перегрузку испытывает ребенок, если каждый сантиметр поверхности заполнен вещами? Так много вариантов выбора и такое огромное количество стимулов просто крадут у него необходимое время и рассеивают внимание. Когда вещей слишком много, ребенок лишается досуга, а также способности исследовать окружающий мир во всех деталях.