– С детства обожаю искусство. Театр, кино.... Мне интересно вас слушать, – продолжил Миша. —Я вижу в вас…

– Стоп! Умоляю! Не говорите, что я напоминаю вам бабушку.

Михаил искренне рассмеялся.

– Ну, может быть, только красотой. Чудесного друга. Вот кого! И безумно интересную собеседницу.

– Ладно. Это я ещё могу принять, заулыбалась Нина Георгиевна. —

Готовьте глаза и уши. Не запросите пощады? Предупреждаю – её не будет!

Ирочка! Принеси нам ,пожалуйста, альбом. Мой любимый. Спасибо, дорогая!

Она начала бережно переворачивать страницы и рассказывать:

– Театральные роли… Женя Евстигнеев… А это киношные. Здесь мы

с Тихоновым снимались… А на съемках этого фильма (там внизу подписано, видите?) за мной ухаживал Бондарчук. Смешной случай тогда произошёл…

Ириша украдкой вытирала слезу, радуясь появившемуся интересу к

жизни у её самой, самой, самой любимой и лучшей актрисы на свете. И не было

ревности к этому мужчине, которого её любимица ждала, как цветок солнца.

Необычный он. Ирина личная жизнь, увы, не удалась. Да и когда? Даже учёбу

в Строгановке пришлось оставить. Ведь она ухаживала за дорогой ей Ниной

Георгиевной уже 11 лет. Наверно поэтому и не сложилось, но ни о чем, даже на

мгновение, Ира не жалела.

Во время просмотра альбома разгорелись нешуточные страсти.

– Да, именно! Почему полное равнодушие к судьбе такой великой актрисы?! Может быть, кому-то и все равно, а мне нет, – горячился Михаил.

Нина Георгиевна спокойно выслушала и сказала:

– Миша! Мне не нужна их жалость. Жалость тех, кому по сути безразлично, существовала я когда-либо или нет. Вы бы приняли помощь от таких

людей? Миша молчал, насупившись.

– Вот и я тоже думаю. Давайте к этой пустой теме больше не возвращаться. Опять принесли торт, Мишенька? Будем пить чай!

Однажды, поздно ночью, в трубке зазвучал взволнованный голос Ири-ны:

– Умоляю! Я знаю, что вы приедете быстрее скорой. Ей плохо. Очень

плохо. Актриса лежала в постели, слегка наклонившись на левую сторону.

– Я пыталась её усадить, но она все время падает, – расплакалась

Ирина. Михаил проверил зрачки.

– Нина Георгиевна! Вы меня слышите?

Слегка кивнула. Он взял её за пальцы.

– Сожмите мои руки так крепко, как только можете.

В ответ, правая кисть ощутимо сдавила Мишину ладонь. Левая… даже

не шевельнулась…

– Я сделала всё как вы велели, – взволнованно докладывала Ирина.

– Сразу раздавила аспирин в порошок и дала ей с водой проглотить.

– Вы умница, – похвалил Михаил и, взяв телефон в руки добавил: —

сейчас буду звонить в свою больницу и договариваться о транспортировке.

Актриса затрясла головой.

– О нет! Никуда не поеду, – еле слышно, одними губами сказала она.

– Вы забыли. Я ещё жива.

Нина Георгиевна восстанавливалась после инсульта на удивление

быстро. Пальцы на левой руке уже шевелились, и она старалась садиться в

постели без посторонней помощи.

– Доктор! Смотрите, что я могу.

– Подождите! Я вам подушку подложу.

– Не подушка мне нужна, Мишенька, а надгробный камень.

– Вы знаете, что я не люблю такие ваши шуточки, – с преувеличенной

строгостью сказал Михаил.

– Любите, любите! Вот и Иришка тоже ко мне пристает последнее время. «Давайте говорит, Нина Георгиевна, вставим вам керамику». А зачем? Чтобы у меня были самые красивые зубы на кладбище?

Все рассмеялись.

– Ну, вижу, дело пошло на поправку, – похвалил Михаил.

– Нина Георгиевна!

– Да, Ириша.

– Я давно хотела вас спросить… Не сердитесь на меня, ладно? Ваша

дочь… Вы не желаете… Вобщем, чтобы я позвонила ей и пригласила приехать…

– Считай, что я не слышала этого вопроса.

– Но вы же мучаетесь....

– Дорогая моя Ириша! Я давно простила её. За всё. Не в этом дело. Ты