– Мореплаватель-недоросток!

– Сам такой!

– Ладно, я же любя!

– Папка, ты в меня не веришь?

– Слава, я… – и Сергей сделал паузу.

– Молчишь, значит, не веришь!

– Молчу, сын, значит, не могу подобрать всех слов, которые отразят мою гордость за тебя. Ты у меня такой молодец! И станешь самым крутым капитаном! Про Колумба все забудут, когда мой сын взойдет на палубу своего фрегата!

– Пап, хватит прикалываться!

– Серьезно, сынок! А пока давай-ка намажь масло себе на бутер, ведь нужны силы, чтоб забраться на судно. А еще взять крепко штурвал и уверенно держать курс к своей мечте.

– У меня их куча, этих сил, – и Славик подтянул кулак к плечу, показав зарождающийся бицепс».

После трагедии Сергей бежал от любых воспоминаний о сыне. Ему казалось, что стоит им поддаться, как они завладеют тобой и, словно наркотики, будут тебя порабощать с каждым днем все сильнее. Он тщательно пытался забыть все, что было в его прошлом, но в настоящем была такая дыра, что глядеть в нее было страшнее, чем оборачиваться назад. В будущее он принципиально отказывался смотреть, его не существовало.

Спустя какое-то время потихоньку он стал себе разрешать думать о сыне. Ведь воспоминания – это единственное, что море не смогло и никогда не сможет у него забрать. Они были от начала и до конца только его. Их можно было начинать и останавливать на любом понравившемся моменте. Как любимое кино. Прошлое надежно спряталось в тени настоящего и управляло им.

Жизнь смешалась, как фарш, и разделять ничего не хотелось. Было все равно от того, что тебе все равно! Можно сказать, что терапия с доктором Клементьевой немного спасала. Приходилось двигаться навстречу к себе, смотреть на ситуацию смело, отбрасывать все эти «может быть» и «вроде как». Нужно было все увереннее принимать жизнь такой, какая она получилась из этой мясорубки. Слой за слоем оголять память и говорить вслух то, что сказать изначально было невыносимо.

Да что сказать, думать об этом всем было невозможно. Этот день хотелось удалить. Говорят, что каждый новый день – это как чистый лист бумаги. Нагло врут. Он пробовал все стереть, но выходила дыра. Хотел вырвать или замазать, но и этого не получалось. Этот день набил на нем тату, свести можно, но шрам останется навечно! И ты смотришь на него и помнишь все: как он лег торжественно на твою кожу, как порвал твою плоть, как ранил тебя глубоко.

Психотерапия пришла в его жизнь тогда, когда без нее уже было нельзя. Этот случай не стал исключением, ведь часто мы обращаемся к врачу, когда уже прижмет. Профилактикой мало кто заморачивается. Решился он не столько ради себя, сколько боясь потерять ее, свою Веру. Он стал очень сложным в отношениях.

Так и нарисовалась дорога в этот кабинет. Идешь по ней, словно по раскаленным углям. Каждый новый шаг причиняет колоссальную боль, а психиатр радуется и говорит, что не все потеряно. Какой-то дурацкий это мир, если для того, чтобы чувствовать себя живым, в нем надо страдать. Неправильный мир, где родители теряют своих детей. Мир, который стремится сделать тебе больно. Мир, частью которого он давно уже быть не хотел. Только Вера, только она еще удерживала его здесь. А так хотелось туда, где ждет его Славка. Так хотелось…

Глава 5

– Первый раз вижу такое безразличие к себе!

Сначала Сергей не понял, кто это сказал. Он был сильно удивлен тому, что рядом был кто-то в такую непогоду на пляже. Затем он увидел женщину и снова услышал ее голос.

– Такой нелюбви к себе я давно не встречала. А пожила я уже очень долго и много что видела. Вы, конечно, себя истязаете беспощадно!