Я понятия не имел, что эти факторы (наряду с другими) приведут в действие разрушительную биологическую бомбу, о существовании которой в то время даже не подозревал.

Несколько недель мне было неимоверно стыдно, когда я осознал, что занимаюсь чем-то, что идет вразрез с теми мечтами и жизнью, которые я себе воображал. Разговор с моими любимыми сестрами стал последней каплей, или, скорее, искрой, запалившей фитиль бомбы, которая, никак себя не проявляя, все время скрывалась где-то глубоко внутри меня.

В тот самый момент, когда мои сестры вышли из дома, я услышал звук закрывающейся двери, и меня охватила неописуемая, доселе неведомая мне паника.

Потерянный, сбитый с толку и ощущающий невероятное одиночество, которого мне еще испытывать не доводилось, я боролся с вихрем эмоций, таким сильным и неистовым, что было совершенно непонятно, как его остановить. Мой разум не справился с этим наплывом, и я инстинктивно поддался простому порыву – расплакался.

Я плакал, хотя и не чувствовал в этом острой необходимости; что необычно, слезы текли только из одного моего глаза – из правого. Плач сопровождался странным нервным тиком, который не прекращался потом еще несколько дней.

Несколько минут спустя – слезы все никак не прекращались – это ощущение лишь усугубилось, потому что к эмоциональным переживаниям наряду со странным тиком добавился еще один неприятные штрих, на этот раз физиологического характера: мое сердце забилось с такой силой, что все тело завибрировало в такт его ритму.

Новые, непонятные симптомы накапливались, мое зрение затуманилось, я начал ощущать покалывание в голове. Мое тело заливал холодный пот, а сильное головокружение заставляло опасаться, что скоро я потеряю сознание и рухну на пол.

Я не знал, чем все это вызвано, поскольку не смог ни придумать, ни найти в своей памяти подходящего ответа; и тогда меня посетила дикая мысль, что, возможно, мои дни сочтены…

Испуганный и сбитый с толку, я из последних сил добрался до ванной комнаты, борясь с надвигающимся обмороком, которого – я чувствовал – совсем недолго оставалось ждать. Оказавшись внутри, я сел на край ванны и стал механическими движениями смачивать холодной водой лицо и шею, чтобы восстановить над своим организмом контроль, который, как мне тогда казалось, был утерян полностью.

Я не понимал, что со мной происходит, но эти тревожные симптомы заставили меня задуматься и решить, что у происходящего со мной, как и у всех вещей на свете, должно быть свое название. У меня возникла одна догадка, и она мне очень не понравилось, да и не рассчитывал я, что столкнусь с этой болячкой в столь молодом возрасте. Имя ей – сердечный приступ.

Все мы знаем кого-то, кто, в свою очередь, знаком с людьми, перенесшими сердечный приступ. Их рассказы, вместе с симптомами, сопровождавшимися столь быстрым и оглушительным сердцебиением, заставили меня сделать подобный вывод. Я не осознавал, что от страха мое дыхание стало прерывистым, и лишь позже выяснил, что чем меньше поступает в организм кислорода, тем сильнее чувство головокружения. Проигнорировав тот факт, что многие из этих симптомов взаимосвязаны, я запаниковал, только усугубив ситуацию.

В силу своего невежества, борясь за выживание, я инстинктивно брызгал на себя холодной водой, чтобы избежать обморока. Как будто выполнение этих простых манипуляций могло придать мне сил перед приходом костлявой, который казался тогда неизбежным.

Секунды шли одна за другой, перетекая в минуты, все оставалось странным, симптомы никуда не исчезали, но я, что удивительно, никак не терял сознание…