(объяснять значение термина принципиально не буду, так что гугланите, если очень интересно). На даче он в основном квазидрочит на советский (ну, постсоветский) плакат с изображением молоденькой Памелки Андерсон, где у кинодивы и дивомодели махонькие, ещё до операции, сисюльки. Иногда, после нарочито завышенных доз алкоголя, Памелка оживает, сходит с плаката и помогает Порееву в его нелёгком труде (кулачком, ротиком, а иногда и полноценно-фантомной пиздёнкой). Хуй у него вполне себе стандартный, около 15 см в длину и 4 в диаметре. По случаю и наитию Архаил Ипатьевич может и выебать кого-нибудь. То мамку-ебанашку, то очкастую карлицу с соседнего участка, а один раз и саму Вронскую оприходовал, да не один раз.

Что ещё можно добавить? Наш анархопохуист любит штудировать творчество различных, большей частью анархистски ориентированных авторов – изучает как художественную литературу, так и нон-фикшн. По обильному убуху и сам творит: пишет начисто упоротые, безупречно шизофренические стихотворения, нисколько не заботясь о размере, содержании и даже рифме.

Ещё что? Архаил Ипатьевич некоторым образом спортсмен, боец ММА. Правда, не очень успешный – он уделяет куда больше времени бухалову, дрочке и чтению, нежели тренировкам. На его счету 13 боёв на профессиональных помостах, из них 11 поражений и 2 ничьих. Можно ещё пару его занятий и предпочтений упомянуть, но это не пройдёт цензуру, и посему на этом закончим.

Гражданин Пореев, несмотря на прохладную погоду, был облачён лишь в кумачовые бриджи с изображением герба СССР спереди, (на голое тело), и был бос, как босс Толстой. Если бы читатель волею судьбы или случая оказался в этот момент в Купавне, выскочил бы из кустов с АК-47 и навёл дуло на Пореева, то тот, если бы не был в жопу пьян (сейчас он как раз лишь чутка подбухнут, так что прокатило бы), то поднял бы вверх руки, а читатель имел бы все основания удивиться тому, что такой брутальный на первый взгляд мужик бреет подмышки. Более того, если бы второй читатель, случайно оказавшийся в соседних кустах, воспользовавшись тем, что первый читатель держит героя на мушке, осторожно подошёл бы к Порееву и спустил ему кроваво-красные бриджи до колен, то оба читателя убедились бы в том, что сей сермяжный анархист бреет и лобок. И это при том, что у него борода, длинные волосы, шерстистая грудь, ноги, плечи и даже немного спина. Потом бы, наверное, все трое добродушно рассмеялись и пошли бы к Порееву пить водку «Гжелка», три бутылки которой он нёс в непрозрачном целлофановом пакете с логотипом «Дикси», и на исходе второго пузыря начали бы обсуждать, достойно ли перманентному революционеру и истинному нонконформисту брить подмышки и яйца; впрочем, такое развитие событий совсем уж из области социальной фантастики. В реальности же, вместо двух читателей в кустах Архаил Ипатьевич, проходя с эконом-водкой «Гжелка» мимо участка Вронской, хуем почувствовал необходимость зайти на участок Вронской (сидящих на участке Вронской за столом под пышной выродившейся яблоней Вронской, Райской и Мещрякова с улицы не было видно за домом, построенным на участке Вронской). Открыв калитку и пройдя по заросшей тропинке, он услышал приглушённые голоса и понял, что интуиция в лице хуя (или хуй в лице интуиции), его не обманули.

– Ебите меня семеро! – радушно воскликнул Пореев, увидев троицу под ветвистой кряжистой яблоней. – Кого я вижу!

– Какие люди! – искренне обрадовалась Вронская. – Ты видишь Вронскую, Райскую и примкнувшего к ним Мещрякова, Тибальта Рудольфовича, тебе не знакомого!