Сенбернар Манс внезапно поднял голову и тихо заскулил.

– Что, мой хороший? Кушать хочешь? – не поворачивая головы, спросила старушка. – Сейчас я тебе кашки сварю.

Мертвенно-серая кожа Никиты пошла алыми пятнами. Зрачки уже скрылись за верхними веками, оставив на обозрение лишь белки глаз, испещрённые сеточкой лопнувших сосудов. Зубы заскрежетали.

Вспышка!

Тело мелко вибрировало. Судорога свела пальцы. Голова конвульсивно подёргивалась. Страшный, невидящий взгляд пульсирующих белков чуть заметно подрагивал. Это жуткое состояние длилось несколько тягучих секунд, а затем всё прекратилось так же неожиданно, как началось. Зрачки медленно выплыли из-под нижних век, словно проделали невероятный маршрут вокруг своей оси. Как только глаза пришли в своё нормальное состояние, тётя Нина повернулась с Замерову и с улыбкой спросила:

– Может, ещё бутербродик?

Приближается полночь, и на прогулку выходят бесплотные дети…

Вспышка!

С трудом продираясь сквозь вязкую дрёму, Никита стоял над раковиной в ванной и ждал, пока из крана стечёт ржавая вода. В голове натужно пульсировала умирающая мысль: «Я не должен засыпать! Не должен!» Тихая волна сна накатывала на берег страха. Журчание воды убаюкивало. Голос тёти Нины из кухни медленно растворялся в обволакивающей тишине, отдалялся… Веки тяжелели, а голова стала лёгкой, почти невесомой.

Вспышка!

Рука метнулась во внутренний карман пиджака, извлекла оттуда две таблетки каффетина, закинула в рот. Зубы разгрызли лекарство. Казалось, что все эти действия происходили автоматически. Никита наклонился над раковиной, сбил головой бутылочку зубного эликсира, присосался к крану и начал жадно пить.

Сон постепенно отступал. Голос тёти Нины из кухни обрёл прежнюю громкость. Стены перестали качаться.

Шестипалая рука тянется к сердцу из тьмы времён…

Вспышка!

Никита посмотрел на своё отражение в зеркале.

– Покойник, – пробормотал он и горько усмехнулся. – Ходящий по земле неупокоенный мертвец.

Бледное лицо, мешки под глазами, искусанные губы цвета черники – следы, оставленные беспрерывным бодрствованием. Четверо суток без сна.

Почувствовав подкатывающую дурноту, Никита принялся ожесточённо умываться холодной водой. Кожа лица не ощущала прикосновения рук, словно была чужой. Закрыв кран, мужчина вытерся махровым полотенцем и вышел из ванной. Стены в коридоре внезапно качнулись. Сердце с разбегу бухнулось в грудную клетку под воздействием стимуляторов и большой дозы кофеина – последствие искусственного отрезвления мысли.

Бордовый стяг на Иерихонском холме…

Вспышка!

«Я не должен спать! – в который раз подумал Никита. – В зал! Подальше от монотонного голоса Нины Викторовны! На диван не садиться – он мягкий, податливый: откинешься на спинку – и сразу поглотит сон. Вот жёсткий табурет совковых времён – то, что надо. Телевизор или музыка. Громко. Что-нибудь, чтобы занять мозг.»

Никита нажал на кнопку пульта, и телевизор ожил. На экране возникло изображение спящих сурков, и вкрадчивый голос Николая Дроздова сообщил, что эти забавные зверушки могут впадать в дрёму, которая длится девять месяцев.

Щёлк! Переключение канала.

– …эффективный препарат против бессонницы. Он обладает повышенным содержанием…

Щёлк!

– …концерт Татьяны Булановой «Спи, мой мальчик маленький»…

Щёлк!

– …таким образом, тибетские монахи, пребывая в состоянии медитации, которое граничит с миром грёз…

Щёлк!

– …проспал девять лет. И сегодня в нашей студии жена попавшего в аварию Михаила – Светлана. Встречайте…

Щёлк!

– …трий Анатольевич Медведев, уснувший прямо на…

– Да вы издеваетесь! – зло воскликнул Никита и выключил телевизор.