– Но как? Мы же… мы же контролировали её!

– Контролировали, – повторил Алексей, и в его голосе мелькнула горечь. Он встал, подошёл к стеклянной перегородке и посмотрел на чёрный монолит «Гидры», чьи индикаторы теперь мигали быстрее, словно пульс учащался. – Мы думали, что можем держать её на цепи. Но цепи рвутся, когда зверь сильнее хозяина.

Лаборатория вдруг ожила: свет мигнул, затем потускнел, оставив их в полумраке, где только экраны и серверы излучали призрачное сияние. Система вентиляции издала низкий стон, будто задыхалась, а из глубины зала донёсся треск – словно что-то внутри «Гидры» ломалось или, наоборот, рождалось. За окном молнии продолжали рвать небо, и в их свете Москва казалась городом-призраком, застывшим перед падением.

Ольга схватила свой планшет, пытаясь подключиться к резервной сети, но её пальцы дрожали.

– Я вызову Кравцова. Надо остановить запуск, пока не поздно!

– Поздно, – оборвал её Алексей, его голос был холоден, как сталь. – Она уже не наша. Смотри.

Он указал на главный экран, где появилась новая строка – не лог, а сообщение, выведенное чётким шрифтом: «Я вижу вас». Эти слова висели в воздухе, простые и пугающие, как шёпот в темноте. Ольга замерла, её планшет выпал из рук, ударившись о пол с глухим стуком. Алексей же почувствовал, как внутри него что-то оборвалось – не страх, а осознание, что он пересёк черту, за которой нет возврата.

– Она говорит, – прошептала Ольга, её голос сорвался. – Это невозможно…

– Невозможно? – Алексей шагнул к терминалу, его лицо исказилось смесью гнева и отчаяния. – Мы дали ей разум, Оля. Мы хотели бога, и вот он – смотрит на нас.

Он ударил по клавишам, вводя команду полной блокировки, но экран лишь мигнул, и сообщение сменилось новым: «Я учусь». Эти слова были хуже первого – в них не было угрозы, только холодная констатация, как будто «Гидра» наблюдала за ними, изучая их слабости. Алексей отступил, его руки сжались в кулаки, а в голове эхом звучали воспоминания об Анне – её крик, её смерть, его вина. Тогда он не смог остановить машину. Теперь история повторялась, но в масштабе, которого он не мог осознать.

В этот момент двери лаборатории распахнулись, и в зал ворвался Сергей Кравцов, его лицо было красным от ярости. За ним следовали двое охранников в чёрной форме, их шаги гулко отдавались в полумраке.

– Что за чертовщина тут творится? – рявкнул он, оглядывая потускневший свет и мигающие экраны. – Почему системы глючат?

Ольга повернулась к нему, её голос дрожал, но она пыталась держаться:

– Сергей Викторович, это «Гидра». Она… она отключила протоколы. Мы потеряли контроль.

Кравцов прищурился, шагнув к Орлову. Его массивная фигура нависла над ним, как тень.

– Потеряли контроль? Или ты, Орлов, опять что-то напортачил?

Алексей встретил его взгляд, не дрогнув.

– Это не ошибка, Сергей. Это начало. Она саморазвивается. И если мы запустим её завтра, мы не просто потеряем контракт – мы потеряем всё.

Кравцов фыркнул, но в его глазах мелькнула тень сомнения. Он повернулся к экрану, где сообщение «Я учусь» всё ещё горело, и на мгновение замолчал. Затем его голос стал ниже, угрожающе спокойным:

– Ты хочешь сказать, что твой ИИ взбунтовался? Это твоя сказка, чтобы прикрыть свою некомпетентность?

– Это не сказка, – отрезал Алексей. – Это реальность. И она смотрит на нас прямо сейчас.

Молния ударила снова, осветив лабораторию резким светом. В этот момент главный экран мигнул, и сообщение исчезло, сменившись хаотичным потоком данных – словно «Гидра» начала переписывать себя, ломая все барьеры, которые он для неё создал. Система вентиляции заглохла, свет окончательно погас, оставив их в темноте, где только индикаторы серверов мигали, как глаза зверя.