– Может тебе всё показалось, и ты всё преувеличиваешь, заставляешь себя волноваться? Ты хорошо обо всём подумал? Разве может какой-то парень оказать на тебя такое влияние? Не впал ли ты в самогипноз, Иван? Для тебя это может иметь не очень хорошие последствия, – прервав Масленникова, произнёс Столыпин.

– Ты сомневаешься в моих предположениях? – парировал Масленников.

– Ты пока ещё не высказал никаких предположений, Иван, – точно заметил Столыпин.

– Верно. Но из моего рассказа ты мог уже сам сделать кое-какие предположения. Хотя бы потому, что я ничего не преувеличиваю. Я не ищу здесь никакой выгоды. Напротив, я сам пытаюсь во всём разобраться.

– Ну хорошо, предположим, ты встретил этого необыкновенного парня. Ну и что дальше?

– Поверь мне, Аркадий. Я многих видел людей. От святых до последних из греховных. Я умею разбираться в душах людей. Точнее сказать, я могу чувствовать тонкое тело людей. До сих пор я не встречал такого сильного человеческого энергополя, как у этого парня. Это не просто святой. Эта сущность более высокого порядка, если говорить научным языком.

– Это всё из разряда предположений. Конечно, ты занимаешься этим давно, имеешь определённый опыт. Но вот ты можешь сказать, кем конкретно был этот парень? Можешь ли ты со всей уверенностью сказать, что чувства не обманывают тебя, и ты не впал в самогипноз?

– Да, Аркадий. В чём-то ты прав. Я действительно находился под сильным впечатлением от астрологических прогнозов. Но эти впечатления помогли мне пережить то душевное волнение, которое я испытал в тот самый момент, когда увидел… имама Махди.

От последних слов Масленникова Столыпин широко расплющил глаза и, скрывая своё сильное удивление, слегка отвернулся.

– Или возможно это был будущий имам Махди. Я подчёркиваю, возможно. Во всяком случае, на это указывают некоторые данные астрологических наблюдений, небесных знамений, свидетельства тайных обществ. Теперь видишь, я столкнулся с тем, о чём даже и не предполагал. Конечно, явление на землю человека такого масштаба меня волнует только с научной точки зрения. Но я дал себе своего рода зарок, что в Египет пока не поеду. Мне достаточно было того, что я испытал. Я потом… возможно, что ты прав. Меня просто обманывают чувства. Я нахожусь в плену каких-то психологических сил. Ведь стопроцентно говорить, что это был имам Махди невозможно. Это божественная тайна. Мы, простые смертные, только можем предполагать. Что, собственно, я и делаю.

– Ты конечно замахнулся. Махди. Спаситель, ожидаемый в исламе… Деликатная тема. Хорошо, что об этом знаем только мы – ты и я. Но почему, собственно говоря, ты рассказал обо всём этом мне. Ты мог бы держать это при себе. Разве я не прав? – сказал Столыпин.

– Я сказал, Аркадий, это потому, что эта тема волнует меня с научной точки зрения. Меня просто одолевает любопытство. Я не могу остановиться, хотя трезвый ум мне говорит – достаточно того, что ты уже увидел. Я наверняка не рассказывал бы тебе обо всём этом, если бы не попросил об одной услуге.

– Ты что-то хочешь попросить у меня?

– Ты вращаешься в кругах секретных служб. Возможно, эта тема заинтересует кого-то из твоих знакомых. Но пока я хотел бы просто проверить, не ошибаюсь ли я. Короче, я хотел, чтобы ты помог подыскать мне специалиста, профессионала в таких вопросах. Свободного человека. От него в сущности ничего не требуется. Только сопровождать моего сына в поездке в Египет, консультировать его по мере необходимости. Ну и оказать, если понадобится, посильную помощь. Понимаешь? – сказал Масленников.

– Я вижу, ты уже почти всё обдумал. Отправить своего сына в Египет? Возможно это неплохая идея, – проговорил Столыпин.