– Я встретил в Каире то, что, возможно, не поддаётся научному объяснению.

– И что же это было? – наливая кофе в чашки, спросил, едва скрывая своё любопытство, Столыпин.

– Это был человек, или, точнее говоря, что-то вроде божественного посланника в человеческом облике.

Неожиданные слова Масленникова заставили Столыпина, затаив дыхание, насторожиться.

– Значит это так сильно изменило твоё настроение? – спросил заинтригованный Столыпин. – Может тебе всё показалось?

– Нет, Аркаша, – спокойно произнёс Масленников. – Я можно сказать серьёзно влип.

Столыпин старался не перебивать своего товарища, внимательно его слушая.

– Я всё отчётливее это понимаю, – продолжал говорить Масленников. – Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

Наступила небольшая пауза, после чего Масленников продолжил.

– Теперь я понимаю, что моё увлечение астрологией и всем прочим таинственным, паранормальным, прошло для меня не бесследно. Я сам сделал свой выбор, и теперь мне не на что пенять.

– Ты о чём-то сожалеешь? – спросил Столыпин.

– Глупо сейчас о чём-то сожалеть, когда, по сути, всё главное, скорее всего, произошло, – не задумываясь, ответил Масленников.

– Ты говоришь одними неопределённостями, – констатировал Столыпин.

– Потому что я нахожусь в такой неопределённости, – жёстко ответил Масленников.

На небольшое время в квартире Масленикова наступила тишина.

– Может по чуть-чуть? – после небольшой паузы неожиданно предложил Столыпин.

– Давай. Так мне лучше рай представится, – сказал Масленников.

– Чувствую, что-то неординарное с тобой произошло, – произнёс Столыпин, закусывая вино кусочком лимона.

Выпив немного итальянского вина «марсала», Масленников заговорил:

– Знаешь, я как будто сейчас опомнился. Даже не подозревал, что вторгся в такую сферу бытия, в которую нежелательно, по-простому говоря, совать нос. Как-то разбирая свой гороскоп, я вычислил, что меня ожидает одно очень сильное впечатление. Инстинкт самосохранения мне подсказывал, что нужно остановиться, оглядеться, жить как простой смертный, не вторгаясь в высшие сферы. Но я зависимый человек – от своих желаний, своего научного любопытства, от своих обязанностей. Я не решился просто так без объяснений от всего отказаться, со всем покончить. Короче, у меня сыграла гордость, обыкновенная человеческая гордость и самоуверенность. Я – дитя современного общества. А возможно судьба распорядилась так, что у меня просто не было выбора. Хотя интуиция говорила мне остановиться. Ещё до поездки в Египет я жил в предвкушении чего-то необычного. Расположение звёзд на небе говорило, что меня ожидает что-то неординарное. Я не мог предполагать, что же меня конкретно может ожидать в Египте. Какое-то неожиданное открытие в археологии или истории Египта? Тайная рукопись или ценный культурный раритет? Бродя по улицам Каира, я ловил каждое мгновение, каждый шаг, каждый взгляд, чтобы уловить то необычное, что мне суждено было увидеть. И я не ошибся в своих ожиданиях. Однажды, когда я шёл по Каиру утром, меня неожиданно охватило сильное волнение. Я стал замечать, что на какой-то момент утрачиваю причастность к реальности. Время словно остановилось, всё происходящее вокруг как будто потеряло свой смысл. Когда я, казалось, погрузился в другой, параллельный мир, передо мной прошёл красивый, атлетически сложённый парень. Он мельком взглянул на меня своим строгим жгучим взглядом и в быстром темпе продолжил свой ход. Одного взгляда на этого парня мне было достаточно, чтобы испытать инстинктивный страх, граничащий с оцепенением. В какой-то момент мне показалось, что я так ничтожен перед душевной силой этого человека. Ещё некоторое время я стоял, не шевелясь, на том же самом месте пока необычный парень не исчез из вида, и я больше не мог лицезреть его молниеносного хода.