Доминика задыхалась, хватая воздух ртом. Лицо жгло, тело полыхало, из глаз градом бежали горячие слезы. Она ничего не видела перед собой и только на ощупь хваталась за раскачивающиеся стены и чьи-то тела.

Снова тряхнуло, и она плашмя повалилась на пол, больно ударившись коленями о грубые доски. Гул в висках нарастал. Казалось, что еще немного и голова разлетится на миллион осколков. Ей снова хотелось кричать, но вместо этого из горла вырывались сдавленные лишь хрипы.

Корабль снова тряхнуло. В тот раз так сильно, что всех их подкинуло чуть ли не до потолка, а потом с силой швырнуло на пол.

А после наступило затишье…

— Девочки, все живы? — раздался дребезжащий от испуга голос Бри.

— Все в порядке.

— Я цела.

— Этот кошмар закончился?

— Мы в Андракисе?

— Кажется, я шишку набила.

Одна за другой девушки приходили в себя и подавали слабые голоса. Неуклюже мотаясь, поднимались на ноги, потирали ушибленные бока, локти, лбы.

Ника перекатилась на бок, с трудом села и потрясла головой. Потом, опираясь рукой на стену, кое-как поднялась. Мотало. Будто выпила слишком много фруктового вина. Во всем теле разливалась неприятная тяжесть, в ушах все еще звенело, а перед глазами двоилось.

— Зато теперь понятно, почему этот день называют днем Красного Всполоха, — жизнерадостная Ванесса окончательно пришла в себя и даже могла шутить, — Ника, ты как?

— Все хорошо, — странно пробулькала она и обернулась к остальным.

— Ох ты ж…— Винни отшатнулась.

В каюте повисло молчание.

— Что? — снова прохрипела Ника. Голос ее не слушался.

— Ты…ты…зеленая, — выдохнула Бри, отступая на полшага назад, — и страшная, как гоблин.

В полнейшем недоумении Ника обвела взглядом всех присутствующих. На их лицах застыли разные выражения: от испуга, до отвращения. И только Мойра самодовольно улыбалась.

2. Глава 2

Ника непонимающе прикоснулась к своим щекам. Вместо гладкой кожи под пальцами оказалось что-то грубое, покрытое наростами и щетиной.

— Что это? — просипела она. Слова получались неразборчивыми, будто полный рот камней. А невнятные звуки, вырывающиеся из горла никак, не могли принадлежать хрупкой юной девушке. Карканье вороны, смешанное с мычанием глухонемого.

Ванесса бросилась к своему вещевому мешку и достала маленькое зеркальце.

— На, — протянула его, вставая на цыпочки, будто опасалась подступить ближе и подхватить неведомую заразу, поразившую подругу.

Доминика потянулась за зеркальцем, но взглянув на свою руку, замерла. Нездорово зеленая кожа, по-старчески сморщенная и усыпанная бородавками, раздутые суставы и толстые, обломанные под корень ногти.

Уже не думая ни о чем, Доминика выхватила из рук Ванессы несчастное зеркало. Заглянула в него и не смогла сдержать вопль ужаса.

На нее смотрело нечто! Некрасивое, скукоженное с длинным крючковатым носом и крошечными, заплывшими глазами. Тонкие губы кривились в болезненной гримасе обнажая неровные, желтые зубы.

— Ну ты и уродина, — восхищенно рассмеялась Мойра. В тишине, накрывшей каюту, ее смех казался чудовищно неуместным и даже пугающим, но блондинка продолжала веселиться, — Это ж надо, какая жуть. Б-р-р-р.

— Ты… — промычала Ника и чуть не задохнулась, — ты…

— Что-что? — Мойра приложила руку к уху и подвинулась ближе, — прости, но твои стоны я не понимаю.

Говорить становилось все труднее. Голос не слушался. Неповоротливый распухший язык, казалось, принадлежал не ей, а кому-то другому.

— Это твоих рук дело! — внезапно взвизгнула Ванесса, — я видела, как полыхнуло голубым! Сначала думала, что переход так сработал. Но это ты!

— Да. Я, — Мойра даже не думала отрицать. Стояла, подбоченившись, и невозмутимо смотрела на остальных.