Лобо всё же начал осторожно сворачивать лист кульком, пока коронер изучал вид из окна. Глупо было надеяться, что тот подслеповат и не заметит демарша, даже если внезапно обернётся. Когда грибы уже были почти запечатаны, егерский капитан дёрнулся от тихого сухого стука. Должно быть, Феликс просто изучал щеколду, но капитан тут же отбросил затею и отошёл от стола.

Ничего занимательного так и не нашли: ни записок, ни следов сопротивления. Трудно было сказать, пропала ли верхняя одежда и походные сумки, если они вообще имелись.

– Зайдём в другой раз, – сказал хозяйке Феликс. – Надеюсь на вашу сознательность: через два дня, если Эспе не вернётся, вы должны сообщить в участок. Задам вам заключительный вопрос: это вы закрывали комнату?

– Нет, я не трогала замок, – повела она плечами.

– Стало быть, его не увели насильно.

– Исключено! Я бы знала.

Затворив за собой тяжёлую входную дверь, Лобо прорычал:

– Два шарлатана. На свете не сыщешь более пропащих, чем шаман и гадалкин муж. Они отщепенцы даже среди своих же артистов да прочих ханыг. Уж не сбежали ли они вместе? Вдруг это сговор?

Феликс лукаво покосился на напарника.

– Было бы отлично. Первый допрос – и в яблочко. Готов встряхнуть ущелье?

Давать задний ход не хотелось. Но посылать в такое опасное место егерей, многие из которых ещё как следует не облетались, вообще смахивало на преступление. Лобо нехотя ответил:

– В участке мало народу. Боюсь, после поездки в резервацию дикарей будет ещё меньше.

– Вот именно. Сначала поработаем с другими предположениями, – заключил коронер.

У цоколей домов то и дело мелькали зелёные рубашки – егеря опрашивали тех, чьи окна выходили на площадь. Подозвав одного, Лобо поинтересовался, как идёт дознание, но ничего путного не услышал.

Феликс достал кисет и проговорил:

– Ожидаемо. Никто не хочет ввязываться в судебную тяжбу. Кроме того, учитывая статус Гиля Амьеро, Инкриз всё ещё на хорошем счету у горожан.

– Не у всех, господин коронер, – осторожно вставил младший егерь.

Щепотка табака зависла в воздухе. С неё не упало ни крупинки.

– В соседнем квартале, в бараке, – продолжил тот, – я слышал, как его назвали ублюдком. Женщина так и не открыла дверь, вламываться мы не уполномочены.

Коронер скривился. Плохая, хилая зацепка. Всё же он попросил:

– Проводишь к ней, сынок?

– Как прикажете. Боюсь, она и вам не откроет.

Феликс понимающе кивнул. Наконец аккуратно отправил табак в ноздрю, коротко вдохнул и прижал её тыльной стороной ладони, пробормотав:

– Может, хоть башка заработает.

Широкими шагами они с Лобо приблизились к бараку с торца и отпустили егеря. К нужной двери подошли, стараясь не мелькать в окнах и не топать.

Из-за косяка со ржавыми петлями просачивался крепкий запах кошачьей мочи. Коронер вздохнул, чуть нагнулся и стал царапать фанерную обивку над порогом. Для верности он тихо и виновато мяукнул.

– Вернулся… засранец… – послышалось басовитое ворчание.

Обитательница комнаты распахнула дверь и, увидев двоих мужчин в форме, поспешила её захлопнуть, но не тут-то было: Феликс крепко схватился за полотно.

– Мадам! – медоточиво обратился он. – На пару слов. Без вас нам, боюсь, не справиться.

– Я ничего не знаю! – крикнула она, нырнув в темноту прихожей. – Я не выхожу из дома!

Голос её звучал панически. Лобо подумал, что если не она лично зарезала Амьеро, то у домоседки сильные проблемы с головой. Впрочем, одно не мешало другому, да и вонь в её норе говорила о многом.

– Скажите только, чем вас обидел гадкий клоун Инкриз? – проникновенно попросил Феликс.

– Меня? Он человека убил!

– Откуда вы знаете?