«На протяжении многих десятилетий, связывающих меня с футболом, я неисчислимое количество раз пытался ответить на вопрос: в чем же притягательность этого кожаного кудесника – футбольного мяча? Увы, сколько-нибудь убедительного ответа так и не находил. И сейчас не знаю, в чем его магнетизм» – так начинает одну из своих книг, «Встречи на футбольной орбите», изданную в 1978 году, ее автор Андрей Петрович Старостин.

С продуктами питания в стране, мягко говоря, были трудности. На этом фоне футбол становится для людей чуть ли не единственным способом свободно выплеснуть эмоции, получить положительный заряд энергии, болея за любимую команду. Искренне выражать свои чувства, приходя на стадион, среди себе подобных, погружаясь в атмосферу матча, забыть о насущных проблемах, о трудностях повседневной жизни. Болельщики становились на время участниками футбольной схватки, всячески поддерживая любимую команду. После матча начинались бесконечные споры, болельщики отстаивали свое видение игры, с горячностью доказывали свою правоту. В тридцатые были запрещены любые дискуссии, ставившие под сомнение партийный курс. Дозволялись только поддержка, восхваления и одобрение любых комсомольско-партийных решений. В стране один за одним шли политические процессы, «чистки» и посадки. За каждое слово, за анекдот можно было схлопотать тюремный срок.

Капитан «Спартака» Андрей Старостин обменивается вымпелом с капитаном команды «Славич». София, 1940

Об этом времени существует байка. В лагере, на лесоповале, беседуют два зека. Один спрашивает: «Ты за что сидишь?» – «Я, – отвечает тот, – по хозяйственной статье срок мотаю, а ты?» – «Я за лень сижу» – «Как это так?» – «Да после работы в трамвае знакомому анекдот про Клима Ворошилова рассказал. А он мне про Семена Буденного. Приехал домой и думаю: завтра обязательно в партком схожу, расскажу про парня и анекдот. А сегодня устал, да и лень опять на завод возвращаться. А он не поленился, сука!»

Интерес к футболу и шанс быть репрессированным имели в сталинское время как минимум одну общую черту: и то и другое было поистине массовым явлением. В обществе, где, как в автобусе в час пик, «половина сидит – половина трясется», футбол был одной из немногих вещей, позволявших людям забыть свой страх и хотя бы на время футбольного матча быть самими собой.

Среди футбольных клубов наиболее народным и любимым стал московский «Спартак». Его история связана с реорганизацией двух физкультурных коллективов – Русского гимнастического общества (РГО) и Общества физического воспитания пресненского футбола (ОФВ). Их преобразовали в Московский кружок спорта (МКС). Тогда же в команду пришли братья Старостины (Николай, Александр, Андрей и Петр), с которыми связана огромная часть истории «Спартака». Команда многократно меняла названия. В начале пути они возникали в зависимости от производственного профиля шефствующего коллектива: «Пищевики», «Мукомолы», «Дукат», «Промкооперация», но в конце концов победило название клуба «Спартак».

У писателя Льва Кассиля, прославившегося в довоенной спортивной среде легендарным образом вратаря Антона Кандодова (по фильму «Вратарь республики» – Кандидова), есть рассказ, посвященный братьям Старостиным. Пришедший в Москве на футбол иностранец интересуется у соседа: «Кто этот широкогрудый защитник, выбивший мяч из пустых ворот?» – «Старостин». Тут мяч подхватывает легкий, почти летучий молодой хав – и снова ответом на вопрос звучит непонятное слово «Старостин». Коренастый, с волевым подбородком центр полузащиты; напористый, быстрый правый крайний – про всех сосед по трибуне дает один и тот же односложный ответ. И осененный мыслью иностранец записывает в своем блокноте: «Футболист по-русски – Старостин».