– Не больно-то теперь мужчины семью желают иметь. А тут еще ребенок на руках… – Она сокрушенно покачала головой. – Вот у младшенькой, Юли, все будет по-другому. – Ее лицо просветлело. – Скучаю по ней – сил нет…

Измайлов вопросительно посмотрел на Марину.

– Так ведь в Ленинграде она. В училище-интернате, – пояснила Марина. – Настоящих балерин готовят с пяти лет… И вот вынуждены жить в разлуке. Но если у девочки талант!..

Вошел Альберт Ростиславович, торжественно неся исходящую паром, шкворчащую сковородку. В комнате аппетитно запахло жареным мясом со специями.

– Прошу! – сказал он. – Понравится, рецепт можете получить не отходя от кассы!

Марина поспешно стала ставить на стол рюмки, приборы. И пока она этим занималась, Альберт Ростиславович взял гитару и весело спел, переиначивая слова детской песенки:

Потом все уселись, в потолок полетела пробка от шампанского, с какой-то лихостью и умением открытая Альбертом Ростиславовичем.

– Захар Петрович, – поднимая бокал, сказал он. – Вам, как старшему здесь, – тост.

– Ей-богу, у вас это лучше выйдет, – отшутился Измайлов.

Говорить пустые слова он не хотел, а то, что желал бы сейчас напомнить Марине, при постороннем не мог.

– Хорошо, – не стал упрямиться Альберт Ростиславович, входя в роль тамады. – Марина Антоновна, скажу честно, отвыкли мы по-людски встречаться и привечать людей. Нам некогда, мы недоверчивы. С друзьями – и теми видимся раз в год. Чаще деловые встречи. Как здорово, что сегодня я попал в ваш дом. По-моему, простой, открытый, русский. Повод – ваш день рождения. Так будьте же всегда такой открытой, чистой, любящей людей! Счастья вам, Марина Антоновна! – Он чокнулся с именинницей и красиво выпил шампанское.

Захар Петрович кивнул хозяйке так, чтобы она поняла: он желает ей всего хорошего и помнит Дубровск, их молодость, их чувства…

Мясо Альберт Ростиславович приготовил действительно отменно. Он тут же поделился рецептом с Мариной.

В квартире царила та же непринужденная обстановка, как и недавно в вагоне, казалось, что знают они друг друга давно. Марина пожалела, что Грач и Рожнов не смогли быть сейчас с ними.

Выпили еще по бокалу. Захар Петрович поднялся. Пора было ехать в гостиницу. Но в какую?

Он еще раз набрал номер телефона Авдеева. После длительных гудков заспанный голос его тещи сообщил, что зять еще не вернулся.

Измайлов растерялся. Надо было уходить (Альберт Ростиславович тоже уже собрался), а куда? Конечно, можно было бы поехать в любую гостиницу, обратиться к дежурному администратору, объяснить, попросить…

– Захар Петрович, – видя его растерянность, спросила хозяйка, – у вас какие-то затруднения?

– Понимаете, не могу дозвониться, узнать, где забронирован номер, – признался он.

– Господи, да оставайтесь здесь! – предложила Марина. – И вы, Альберт Ростиславович. Уложу вас в спальне. Там две отдельные кровати. А сама вот здесь, на диване…

– Ну что вы… – начал было Измайлов.

– Куда вам на ночь-то глядя! – уговаривала Марина.

Альберт Ростиславович снял с плеча гитару, положил свою сумку на пол, ожидая решения Захара Петровича.

А Марина быстро пошла в спальню, и было видно в открытую дверь, как она доставала из шкафа чистые простыни.

«Да и как объясняться с администратором гостиницы, когда от тебя пахнет вином? – подумал Измайлов. – Люди ведь разные. Что подумают, что станут говорить? А может и до начальства дойти…»

– Выхода нет, – сказал он Альберту Ростиславовичу с виноватой улыбкой.

Тот откровенно обрадовался и признался: