Огромная голова в начале состава мерцала желтыми огнями в глазах и очень напоминала Синапида Бью – главного мага Крепости Мудрых, потому-то поезд и носил его имя. Остальная часть изображала всю фигуру волшебника целиком так, словно он летел вперед по темным тоннелям, прижав руки к железным бокам.

Когда-то причудливый поезд выдумал воспитанник Крепости Френсис Олм, после этого, разумеется, ставший легендой для всех следующих поколений Основания. Поезд не считался высшим колдовством, потому что был создан по подобию обычных эраундов, просто выглядел иначе. Говорят, мудрец Бью от души посмеялся, узрев сие творение. Он воспринял его, как забавную выходку Олма, эдакий знак внимания, и не стал возражать против того, чтобы поезд остался в Крепости.

Дождавшись, когда все покинут кабины, Прокофий нехотя забрался на сиденье. Как можно крепче сцепив ремень «Бью»-безопасности, он посмотрел назад: что ж, похоже, кроме него, никто больше не желал прокатиться. Он хотел было еще раз взглянуть на волшебный экран: не покажут ли там, случаем, еще какое-нибудь невероятное магическое изобретение? Но тут Железный Бью резко тронулся с места и с визгом понесся вперед.

Сколько Прокофий не ездил на этом сумасшедшем поезде, но так и не смог к нему привыкнуть. Крутые повороты и высокие спуски побуждали съеденный им завтрак взбунтоваться и выйти наружу. Из передней части состава доносился веселый ребяческий смех Бью, а по тоннелю клубился волшебный дым. И вот, когда Прокофий уже было приготовился к очередному прыжку, поездка внезапно завершилась. Правда, сама остановка не принесла большого облегчения – тормоза визжали так громко, что заболели уши. Толчок, еще толчок, ремни мгновенно сами собой отстегнулись, и Прокофий почти что вывалился из кабины на каменный пол.

– Последняя станция, – оглушительно возвестил Железный Бью и, громко захохотав, умчался прочь.

Покачиваясь и ощущая неприятную дрожь в коленях, Прокофий поплелся к выходу, туда, где сияло солнце. Здесь повсюду росли деревья, а вверху, среди гор виднелись крыши каменных особняков, в которых жили воспитанники Крепости. Тельман же, всегда стремясь быть особенным, не жил с остальными детьми. Он выбрал себе комнату в старой полуразрушенной башне на самой окраине Крепости Мудрых, считая, что тишина и ни души в округе – это как раз то, что нужно для волшебника вроде него.

Прокофий с этим не спорил, да и вряд ли бы кто-то решил, что заброшенная башня – подходящее место для вечеринок. Даже несмотря на то, что Тельман неплохо над ней поколдовал, было нелегко вообразить, как кто-то туда заходит. Но вот, что удивительно, каким-то образом Тельман всегда оказывался в курсе всех событий Основания даже немного больше, чем сам Прокофий, живущий в городе. Было сложно застать его хоть чем-то врасплох. Однако сегодня, похоже, настал тот самый день. Прокофий был просто уверен, что о «шипящих» кедах он узнал раньше Тельмана, но главное, конечно, его рассказ о невероятном путешествии в Пространство Знаний.

Предвкушая то, как удивится Тельман, Прокофий взбирался вверх по закрученной каменной лестнице. И вот, когда до двери остался один пролет, он внезапно остановился – живой лучик света из щели под дверью лег ему на ладонь, стало щекотно. Этот волшебный свет сообщал Тельману о гостях, которые в его башне в любое время были нежданными.

Прокофий тряхнул рукой, чтобы избавиться от любопытного лучика, и зашагал через две ступеньки, пока наконец не оказался возле двери комнаты Тельмана. Она располагалась на самом верху башни, – на других этажах Тельман бывал редко, и комнаты там пустовали.