– Доброе утро, милый! – приветливо улыбнулась сыну миссис Фарадей.

– Что смотрите? – будничным тоном поинтересовался Прокофий, ожидая свой завтрак. Он ничего не ел еще со вчерашнего вечера и здорово проголодался.

– Нынче все новости только об этом мальчике, Фалберте Скидле. Ты ведь знаешь его, да? Уже слышал про «кипучие» кеды? – мистер Фарадей поднял в воздух опустевшую чашку, и волшебная кухня тут же наполнила ее новой порцией чая.

– «Шипящие», – поправил его Прокофий, мысленно гадая, как много известно родителям.

– По-моему, он выглядит испуганным, вы не находите? – с тревогой отметила миссис Фарадей, пододвигая к Прокофию только что возникшую на столе пустую тарелку. – Не знаю, какой разговор состоялся у них с его мамой, в любом случае это было не самым худшим из того, что его ждет. Столько внимания, столько вопросов, весь город стоит на ушах! О, похоже, это для тебя, дорогой.

На тарелку Прокофия опустился возникший из ниоткуда кусочек дыни, но разволновавшись, он случайно уронил его себе на брюки. Пока сладкие ручейки стекали по ноге, он бросил обеспокоенный взгляд за окно: уж не встал ли кто из прохожих после слов мамы на уши? Но, к счастью, на улице было пусто, и Прокофий вздохнул с облегчением. Он понимал, что сейчас самое время рассказать обо всем родителям, пока не случилось ничего плохого, как, к примеру, во «Вкуснятине». Но взрослые были так увлечены новостями, что он не решался их отвлечь и занялся брюками.

– Еще бы, ведь маленький мальчик каким-то образом нарушил закон Основания и создал предмет высшего колдовства! – покачал головой мистер Фарадей.

Все время, пока Прокофий пытался закончить завтрак, его родители без умолку говорили об этом Скидле, при чем так, словно он настоящий герой. В конце концов Прокофию надоело выслушивать то, как родители незаслуженно им восхищаются, ведь, на самом деле, он обычный волшебник и ничем не лучше других детей. Но Прокофий не знал, как правильно начать разговор, и потому просто молчал и ел до тех пор, пока хватало терпения. И тут…

– У него это вышло случайно! – внезапно выпалил он, уставившись на родителей.

Те мгновенно прекратили обсуждать удивительное происшествие и, оторвав глаза от экрана, с недоумением воззрились на сына. Ох, напрасно он это сказал, теперь начнутся вопросы, откуда ему об этом известно. А признаться маме и папе, что он все это просто подслушал, Прокофий ужасно боялся.

«Всегда будь собой, а другим позволяй быть другими!» – твердили ему с ранних лет. И это были не просто слова – чужое пространство имело огромную ценность для волшебников: никто не давал другим советов, пока их не просили, не осуждал соседей и не учил людей, как жить. Это было основой основ, неприкосновенным правилом. Прокофий вдруг подумал, что возможно, это и есть та самая свобода, которую чествуют на Балу Огней, а он ее взял и нарушил. Значит, теперь ему придется молчать и обо всем остальном. Но ведь как-то же он должен сказать родителям об этой странной штуке со временем и предупредить их об опасности.

– Я… мне выболтал Тельман, а ему… сказала сама миссис Скидл. Иногда они видятся в городе… м-м… вместе ходят по магазинам. Вы ведь знаете, они это любят, – решился на ложь Прокофий. Разумеется, ему было жутко стыдно, но что еще оставалось делать?

К счастью, родители не удивились. Слишком уж это было похоже на правду.

– Он случайно создал те кеды, – снова повторил Прокофий, опасаясь, что в первый раз родители не обратили на его слова должного внимания. – Только подумал, и вот – они уже появились. Потому-то Скидл и решил всем похвастаться. Вроде бы, раз так вышло, то значит, он какой-то особенный. А как по мне, это странно. Может ли быть, что время свершения волшебства, ну… немного ускорилось, и все стало сбываться сразу?