– Выходит, что мы вроде как сами выбираем, куда переместиться, – продолжила она уже шепотом, чтобы не разбудить Аспена, – только не знаем об этом…

– Неужели ты хочешь сказать, что вовсе не силы Вселенной перемещают нас в другой мир? – оторопело выпалила Твинкл.

Ману покачала головой.

– Но как можно выбирать из того, о чем ничего не знаешь? Мир, который ни разу не видел и не представляешь, как он выгл…

– Вообще-то, мы делаем это каждый день, выбирая что-нибудь новое, – прервала ее Ману. – Мир, в котором нам будет удобно – это мир таких же, как мы. Тут нет ничего страшного, наоборот, это здорово! Ведь все мы непременно окажемся там, где для нас самое место.

– Погоди, погоди… – Твинкл явно не находила это таким уж замечательным. – То есть, за оставшийся год до нашего перемещения мы должны успеть понять, кто мы такие? Но разве это возможно? Я с трудом выбираю еду, не всегда зная, чего хочу больше. Порой мне бывает сложно выбрать подходящее занятие, потому что хочу делать все сразу. Так как же мне поступить с новым миром, в котором я буду жить? И почему нам ни слова об этом не говорят? По-моему, было бы куда проще, знай мы заранее – успели бы подготовиться. Постойте, наверное, существует какой-нибудь волшебный каталог, где можно выбрать…

– Да перестань, Твинкл, ты прямо, как Аспен. «Хочу знать, хочу знать…» – на этот раз ее остановил Тельман. – Но погляди на себя – все это ужасно пугает! Что, если от волнения можно сделать неправильный выбор? Переход должен быть сокровенным стремлением души, а вовсе не пустыми размышлениями о том, как будет лучше. Если узнаешь слишком много, точно попадешь не туда. Просто взрослые не хотят заранее пугать нас, вот и все. Согласись, что проку в том, чтобы сбить нас всем этим с толку?

Надо признать, было невероятно слышать такое от Тельмана, который всегда предпочитал знать все обо всем. Прокофий же, напротив, от лишних знаний будто терялся, забывая о чем-то важном. Он больше доверял своим чувствам, и обычно поступал так, как они ему подсказывали. К тому же, он не хотел разрушать свой легкий и простой мир веселья, становиться взрослым ему совсем не хотелось. И сейчас он ужасно жалел, что все это услышал. Кто только Аспена за язык тянул? Теперь деваться некуда – придется хорошенько все осмыслить. О таком ведь так просто не забудешь.

– Вспомни, когда ты была еще совсем маленькой, – Ману снова обратилась к Твинкл, – разве тебе каждый день втолковывали, как надо жить? Нет, потому что хотели, чтобы ты все решала сама, а не поступала по правилам, уже придуманным кем-то другим. А когда у тебя получилось твое первое волшебство, разве кто-то его оценивал, объяснял, как у тебя это вышло? Нет, люди просто радовались вместе с тобой.

– Но я ведь была маленькой и все равно бы ничего не смогла понять, даже если бы мне объяснили, – упрямилась Твинкл.

– Вот ты сама все и сказала, – добродушно усмехнулась Ману.

Но Твинкл только насупилась еще больше.

– Ну посуди, Твинкл, ты ведь не понимаешь, о чем я говорю. А послушать тебя, так ты уже совсем взрослая. Вот тебе и ответ: ничего тут понять невозможно, пока не узнаешь сама. Но волноваться не о чем, я уверена, все бу…

– Я считаю, это просто нечестно! – настаивала Твинкл. – Нам же постоянно твердили о всяких там Законах Вселенной, о том, как мысли волшебника становятся настоящими и что нужно в них очень верить. Конечно, это было легко. Мы создаем волшебство, и оно появляется. Какие тут сомнения? Но теперь я чувствую себя… беспомощной. Ведь, как оказалось, я случайно могу все испортить!

– У тебя целый год впереди, успеешь еще подумать, – вмешался Прокофий, он просто не мог больше выслушивать беспокойства Твинкл. – Волшебство ведь объяснить очень сложно. Все, что мы о нем знаем, приходило постепенно. Когда настанет время переместиться в новый мир, мы выясним о себе чуть-чуть больше, в этом нет ничего плохого и уж тем более – страшного. Зачем переживать из-за того, что будет таким сюрпризом?